Яма

Нет, не совпадение.

Подъем займет у японца намного больше времени, чем спуск, но чертов азиат очень уж проворен. Он наверняка уже понял, что в замок проще всего пролезть через Круглую Башню – потому и спускается в этом месте.

Сюань-Нюй взбежала по ступенькам в овальное помещение первого этажа. Эфа, самая смертоносная из матадорок, уже ждала, как всегда неподвижная, обманчиво сонная, с полуприкрытыми глазами.

Вторая вызванная еще не явилась.

Кукловодку Мирину разыскали не сразу, потому что она была в музыкальном салоне. Напевала, аккомпанируя себе на пианино, и, как часто в минуты досуга, мечтала о том, как купит совершенно необитаемый остров у берегов Австралии, заселит его коалами, ленивцами и вомбатами. Там-то и будет настоящий земной рай.

Свое имя, с которым появилась на свет, Мирина никогда не вспоминала. Новое имя ее полностью устраивало. Сама его выбрала: Мирина, легендарная царица амазонок. В ее государстве женщины правили и воевали, а мужчины вели домашнее хозяйство и возились с детьми.

Заглянула гурия-ученица, их использовали для повседневной работы. Позвала к госпоже кастеллане (так в Парадизшлоссе было принято называть владелицу замка).

– Он здесь, твой Ромео, – сказала Сюзанна вместо приветствия. Ее глаза светились возбуждением, но по-разному. Левый, сапфировый, горел жарким огнем. Правый, изумрудный – холодным.

– Какой еще Ромео?

– «Просто Маса». Японец.

Мирина тронула рыжий локон, прищурилась, ничего не сказала.

– Видишь за окном веревку? Это он спустился вниз, закинул крюк или петлю на зубец башни и карабкается. Лезть высоко, но он шустрый. Минут через пять, максимум через десять доберется. Что ты молчишь?

– Слушаю.

– Ты в него часом не влюбилась? После Марбурга ты какая-то странная.

– Ты меня знаешь, Сюзи. Я этого не умею, – спокойно ответила Мирина. – В Марбурге я всё исполнила по инструкции. Окликнула его, чтобы он остановился прямо под фонарем. Не знаю, как болван-фидаин мог промахнуться. Но… скажу честно, я почему-то была рада, что японец остался жив. Он занятный. Не такой, как другие мужчины. Пожалуй, я к нему даже привязалась. Как привязываются к собаке. У меня в детстве был спаниель. Заболел, пришлось отравить, чтоб не мучился. Тем более собаку убивают, если она взбесилась. Скажи, что нужно делать. Я всегда исполняю инструкции.

В Париже она тоже в точности выполнила инструкции, присланные по телеграфу.

Сюзанна прибыла на место первая. Ей было поручено провести диагностику сыщика Фандорина – «особенный» он или нет. Сюзанна сообщила: они оба особенные, и срочно вызвала Мирину, чтобы занялась японцем. Прислала подробное резюме на обоих. Там в конце говорилось: «Поскольку они очень разные, я беру на себя господина. Его слабое место – нежная damsel, которую нужно спасать. Это я. Слуга-японец будет воском в руках властной, непредсказуемой, неприступной амазонки. Тебе даже прикидываться не придется. Просто будь собой».

Задание было любопытное. Пожалуй, даже небесприятное. Но закончилось паршиво. Даже катастрофично. Разгромлены берлинская база и главная контора. Убиты оба ближайших помощника Шефа: глава и легальной, и нелегальной структур. И бог знает сколько рядовых бойцов, каждый из которых представляет собой огромную ценность.

И всё потому, что они с Сюзанной недостаточно хорошо выполнили свою работу. Не поняли, что в этой парочке опаснее слуга, а не господин.

– Убьет его Эфа, – показала Сюзи на молчаливую матадорку. – Но перед этим ты должна вытянуть из него главное: кто за ним стоит. Не может быть, чтобы всю эту вакханалию твой воздыхатель устроил в одиночку.

– Ясно, – кивнула Мирина, сосредотачиваясь. – Но убью его я. Слабость в себе нужно давить собственной рукой. Этот твой урок, самый первый, я хорошо усвоила. Помнишь – когда ты вызволила меня из-под ареста?

– Еще бы. – Сюзи улыбнулась. – Я специально приехала в Англию поискать новые кадры среди суфражисток. Думала, зря трачу на этих куриц время, пока не увидела рыжего цыпленка, который вмазал коленкой по яйцам полицейскому. С тех пор цыпленок вырос в орлицу.

– Всё, – подняла палец Мирина. – Спрячьтесь обе, и ни звука. Мне нужно настроиться.

Окна в башне были мелкого плетения, каждый стеклянный квадратик разного цвета – очень красиво, особенно в лучах заходящего солнца. Подоконник, пол, стены – всё будто в переливчатой мозаике.

Натянутая веревка подрагивала, через открытую форточку было слышно приближающийся шорох.

Вот из-за витража выплыла круглая голова. Мокрый от пота ежик волос, наморщенный лоб, устремленные вверх глаза.

Маса прижался лицом, расплющив нос, сощурился, но вряд ли что-то разглядел – помещение должно было показаться ему темным.

Мирина смотрела из-за выступа стены. Если бы не стекло, запросто могла бы дотронуться.

Японец подтянулся повыше, примерился к форточке, понял, что не протиснется, и полез дальше. Вероятно, намеревается добраться до зубцов и вскарабкаться на крышу.

Тогда Мирина негромко запела: