Яма слепых

«Теперь, если разрешите, расскажу я. Кто я? Шестипалый слуга, как есть слуга, и служил я шестнадцать лет своему хозяину Диого. А бой молодых быков был что надо! И для тореро, и для всех, надо сказать прямо. А вот после боя мы отправлялись в имение, в амбар, что стоял около конюшни. Я ходил за жеребятами и был лучшим танцором фанданго во всем Алдебаране. Если кто другого мнения, пусть смело скажет, что это не гак. Фанданго – это моя гордость, потому-то я частенько, бывало, и танцевал здесь, в краю заливных земель, даже в одиночестве; вставал перед деревом и танцевал перед ним так, как мне хотелось, вниз от бедер все ходило ходуном, а верхняя часть тела даже не шевелилась. Носком и каблуком башмака такую музыку выбивал, что твой аккордеон. Но в ту ночь пришел моим танцам конец. Как вспомню, аж кровь стынет.

Ну там, то да се, да разное прочее, словом, праздник шел своим чередом. Ели и пили в два горла, ведь это только дворяне держат фасон, не едят. Ну и чем дальше, тем больше… а по лицу хозяина Диого было видно, что ему не по душе такое… одни, упившись, вставали и, повиснув на других, шли, качаясь из стороны в сторону, потом вдруг начинали бить по башке тех, за кого держались, и говорили, что не нуждаются в их помощи, и тут же падали. Я видел даже, как чуть не грохнулась одна сеньора, а уж всякие там вольности… Ну, то да се, да прочее разное, но не все ж, что я видел, нужно рассказывать, но вот одному дураку-мужу надо было глаза-то раскрыть.

А тут двое музыкантов стали гитару настраивать, гитару и скрипку, ну и тотчас к небу понеслось фадо,[29] да такое красивое, и вдруг хозяин Диого приказал всем нам уйти, чтобы мы, скажем, не все видели. «Идите отсюда, я вас потом приглашу, тех, кто танцует фанданго». Тут я и сказал про себя: «Шиш тебе, а не фанданго», – я ведь тоже был навеселе, точно был навеселе, иначе бы не влез в такое дело. Разобрало меня тогда здорово, надо же – людей выгнать во двор и пусть сидят и ждут, когда их изволят пригласить станцевать фанданго. Но мы отплатили всем этим дворянам: принялись выкладывать друг другу все, что про них знали и слышали. А в это время Атоугиа вынес одну их дамочку на руках – вот гак-то, ну, то да се, да разное прочее.

Но и хозяин Диого долго гам не пробыл и вскоре вышел вместе с сыном Мигелем и барышнями, они шли, тихо переговариваясь, должно быть, очень сердиты были, раз не ответили на наше приветствие – мы все стояли и держали береты в руках, а им хоть бы что, никакого внимания! Никогда такого не бывало, ведь даже если самый что ни на есть бедняк, встретив на дороге Диого Релваса, поприветствует его, Диого Релвас обязательно ему ответит. Мы ждали, что будет дальше, и когда вдруг увидели свет в Башне четырех ветров, пошли в сторону Башни.

– Шестипалый, – окликнул меня хозяин Антонио Лусио, как только увидел. – Тут затевается фанданго… И один дворянин хочет с тобой поспорить в умении танцевать этот танец. Как, не спасуешь? Не подведешь?