Ян Флеминг и операция Soe "Почтмейстер": совершенно секретная история агента 007

Липпетт оказался под огромным давлением, но сохранил маску невинности и удивления. Он спокойно продолжал свою работу для Джона Холта, соблюдая известную максиму "Сохраняй спокойствие и продолжай". Если бы все прошло по плану с операцией "Почтмейстер", британская легенда о прикрытии вступила бы в действие 15 или, самое позднее, 16 января. Однако из-за трудностей, с которыми столкнулся HMS Violet, британцы хранили молчание, пока шли дни. Это чрезвычайно усилило давление на всех, кто связан с Postmaster на Фернандо По, включая неизбежно самого Липпетта.

В течение первых двух запутанных дней местные друзья Липпетта сохраняли теплое отношение к нему, но к 17 января, на третий день после исчезновения кораблей, британцы стали наиболее вероятными подозреваемыми. Слух о неприятных допросах, происходящих в штаб-квартире фалангистов, распространился, и это было то, чего все хотели избежать. Большинство друзей Липпетта стали опасаться, что их отношения с ним могут быть неправильно истолкованы, поэтому они начали избегать его. Липпетт быстро подвергся публичному остракизму.

Реакция его друга, управляющего банком, сеньора Руиса, была типичной. 17 января Руис попросил Липпетта зайти к нему, что Липпетт и сделал. Оказавшись наедине, Руис прямо спросил Липпетта, имел ли он какое-либо отношение к "корабельному бизнесу". Липпетт заверил его, клянусь его честью, что он этого не делал. Затем Руис протянул руку и сказал: "Рикардо, я тебе верю". Однако он объяснил, что не может открыто оставаться другом Липпетта из-за взглядов его фалангистского правительства. Далее он сказал, что другие испанские друзья Липпетта попросили его объяснить ему позицию, что, хотя они тоже всегда хотели дружить с ним, они не могли пойти против своего правительства.

Все испанские друзья Липпетта тогда покинули его, кроме Монтильяса, который управлял отелем, где он жил. В то же время местные немецкие и итальянские общины ясно выразили свое негодование по отношению к нему. Однажды утром большое количество немцев и итальянцев пришли в отель Монтильи и в течение примерно двух часов угрожающе смотрели на Липпетта. Монтилья, показывая, что они остаются настоящими друзьями, все время сидели рядом с ним в холле отеля, а затем взяли его с собой на ланч.

Все это время силы "Мэйд Хонор" и пять кораблей их небольшого конвоя пропали без вести где-то в Южной Атлантике, и от Адмиралтейства или британской прессы не поступало никаких сообщений о помощи Липпетту или британской дипломатической миссии на Фернандо-По.

Днем 17 января Ричард Липпетт закончил работу у Джона Холта около четырех часов и вернулся в свой номер в отеле. Он устал, но пока, несмотря на неприятности и дезертирство его испанских друзей, все шло достаточно хорошо. Однако он боялся, что живет в долг, и в конечном итоге расследование капитана Бинеа должно привлечь его. Он подготовил историю, которую собирался рассказать. В 17.30 вечера, сразу после того, как он закончил принимать ванну, раздался стук в дверь. Липпетт открыл его и обнаружил на пороге посетителя, прихода которого он боялся. Министр полиции потребовал, чтобы Липпетт сопровождал его прямо сейчас в штаб-квартиру фалангистской партии. У Липпетта не было выбора, кроме как подчиниться; он оделся и ушел с секретарем.

Липпетт описывает штаб-квартиру фалангистов как фашистское место, куда не допускались адвокаты защиты. Его отвели в маленькую комнату наверху, где его ждал капитан Бинеа. Липпетт описывает Бинеа как устрашающего вида мужчину с длинным носом и глубоко запавшими глазами, скрытыми за очками. Начальник полиции Мигель Ломперт, с которым Липпетт всегда был в вежливых отношениях, тоже был там, но Бинеа явно был главным. Тем не менее, Ломперт достаточно вежливо поздоровался с Липпеттом и пожал ему руку, что Липпетт воспринял как обнадеживающий знак.

Бинеа просто сказал Липпетту сесть. Свет был настроен так, чтобы светить ему в глаза, чтобы заставить его чувствовать себя некомфортно, усилить давление и затруднить ему видеть выражения лиц его допрашивающих. Затем Липпетт должен был поклясться на Библии, что он будет говорить правду, как это было принято на допросе. Он должным образом принял присягу. Он продолжал делать все возможное, чтобы выглядеть совершенно спокойным.

Бинеа начал с угрозы, что, если он солгает, он будет депортирован на материковую часть Испании и приговорен к длительному заключению в тюрьме-крепости. Липпетт твердо ответил, что, хотя он давно хотел посетить Испанию, у него нет желания быть запертым в крепости, что он в любом случае не любит ложь и что он не стал бы сейчас, в возрасте сорока пяти лет, рассказывать их. Бинея улыбнулся. Затем Липпетт продолжал лгать почти постоянно и со значительным опытом в течение следующих четырех часов.