Ян Гус

В начале 1413 года он закончил одно из известнейших своих произведений — «О симонии», то есть о вопросе, который особенно беспокоил его, потому что был связан с важнейшим пороком церкви, утратившей первоначальную чистоту. В этом трактате Гус снова очень убедительно и конкретно показывает, как проявляется симония в действиях отдельных членов церкви — от папы, епископов и аббатов до рядовых монахов и белого духовенства, то есть приходских священников. В сельской тиши своего уединения Гус с железной логикой связывает причину со следствием и отыскивает самые разнообразные симптомы этой «золотой болезни» церкви. Несомненно, сочинение именно этого трактата оказалось его тягчайшей виной в глазах констанцского судилища.

За этим весьма пространным сочинением Гус написал еще трактат «О шести заблуждениях», носящий столь же яркий пропагандистский характер, здесь он разбирает заблуждения, которыми священники заразили христианство. Основные положения этого труда Гус приказал начертать «а стенах Вифлеемской часовни.

Затем последовали еще два трактата: «О церкви», где Гус изложил свое известное понимание церкви, и «Постилла», или «Изложение священных чтений воскресных», представлявшее собой, по сути дела, собрание проповедей.

Вероятно, в этот период Гус был счастливее всего и жил наиболее полной жизнью. Казалось, стены Вифлеемской часовни раздвинулись, превратившись в простор под открытым небом, простор, заполненный более многочисленными толпами, чем это могло быть в Праге; и мысли здесь рождались быстрее, чем их могло записать перо.

Но Гус не подпадал под влияние теперешнего своего настроения, каким бы убедительно радостным оно ни было. Он воспринимал действительность как нечто целое, и хотя был удовлетворен своей деятельностью в провинции, не забывал и о Праге. Он несколько раз приезжал в Прагу и поддерживал с ней постоянную письменную связь. Писал он друзьям, писал и послания, предназначенные для публичного прочтения, главным образом в Вифлеемской часовне. Одна мысль является общей для всех этих посланий — призыв к верности и стойкости. «Посему, возлюбленные, не бойтесь, и да не тревожит вас страх оттого, что некоторых из вас искушает Господь, допуская антихристовых слуг пугать вас гонениями (судебными)… Стойте твердо на правде, кою познали… Наконец прошу вас, возлюбленные, молитесь за тех, кто возвещает правду Божию, и за меня молитесь, чтобы и я усерднее писал и проповедовал против злобы антихриста и чтобы, когда настанет труднейшее время, привел меня Господь в ряды воителей своих, дабы мог я защищать правду его».

В этих писаниях Гуса нет ни слова о его личной судьбе. Он хлопочет лишь о том, чтобы выполнить свою миссию, и о том, чтобы приверженцы его не изменили общей борьбе.

В одном письме, написанном в конце 1412 года ректору Пражского университета, Гус открывает основной источник силы, на которую он опирается, и одновременно указывает слабые стороны своих противников: «Люди, ослепленные гордыней, честолюбием, величием и скупостью, позволившие отвратить себя от правды, лишены терпения, а тем самым — любви и всех добродетелей; они слабеют духом, испытывая странное смятение в сердце своем, ибо, с одной стороны, их теснит сознание правды, а с другой — страх; боятся они лишиться величия своего и отдать на смерть грешное тело. Я же пойду на смерть, если таково будет милосердие Божие, ибо не хочу жить в этом жалком мире, если мне не дано побуждать себя и других раскаяться согласно воле Божией».

Достаточно освободить эти слова от шелухи религиозных понятий, диктуемых духом эпохи, и они зазвучат как боевое оружие «Божьих бойцов» — наследников Гуса.

Уход Гуса из Праги не принес, однако, желанного успокоения для Чехии. Волнения выплеснулись за пределы городских стен, больше всех бряцали оружием враги Гуса, из них наиболее отличался бывший близкий друг Гуса — Штепан Палеч.

Итак, над головой Гуса простиралось тихое и спокойное синее небо южной Чехии, но на горизонте собирались тучи, предвещая грозную бурю. Тучи эти стягивались не только из отдаленных уголков Чехии, но и со всего мира.

ГЛАВА 12 ИГРА КОВАРСТВА И ХИТРОСТИ

В чем угодно можно было упрекать римскую церковь, только ее в забывчивости. Стоило ей однажды понять, какую опасность представляет для нее Ян Гус, и можно было не опасаться, что его процесс не будет доведен до конца. Она была упорна, но хитра. Она умела ждать, умела приостановить свои действия, но была готова к нападению в любой момент, как только ход событий позволял надеяться на успех.