Ян и Инь 4. Чужой, среди своих

Акамир же наконец-то убрал руки от головы кабана и устало улыбнулся. Он махнул мне рукой, и из-за этого простого действия его слегка качнуло. Он даже был вынужден опереться на голову зверя, чтобы устоять на ногах.

— Ну, ты! — покачал он головой. — Да я уже думал, что всё! Ты чего так долго ждал? А если бы не успел? Ян! — от избытка чувств Акамир сыпал какими-то обрывками фраз.

Я не стал ему ничего говорить, просто довольно улыбался, двигаясь в его сторону. Но, на самом деле, у меня у самого всё внутри сжалось, когда кабан насадился на шип, а тот начал трескаться. А ведь я думал, что он без каких-то проблем выдержит вес этой туши. Да и шкура у него оказалась крепче, чем показалось на первый взгляд.

— Как и договаривались, — сказал я шагающему рядом десятнику, который с недоумением смотрел на мёртвого кабана, пытаясь найти причину, от которой он скопытился. — Мы выбираем себе кусок и забираем язык. С остальным разбираешься сам. Ну, ещё пару клыков вырвем на память. Всё же не каждый день такую громадину встретишь!

Если десятник и хотел что-то возразить, то не стал. Видимо, его впечатлило, что мы вдвоём с Акамиром смогли завалить зверюгу, которая разорвала на части и съела столько воинов.

Общими усилиями тушу кабана завалили на бок. Пока мы с Акамиром вырезали здоровенные куски с шеи и спины, монголы занимались тем, что вспарывали мёртвому Хранителю брюхо. Они закончили раньше, выложив на траву внутренности хряка.

— Неплохо, — покачал головой я, глядя на крупный духовный камень. Он был весь в крови, так что определить, какого он цвета, и что за стихия в нём содержится, с не смог.

— Да, достойная добыча. Не жалко?

— А смысл жалеть то, что нам в любом бы случае не досталось. Думаешь, Дамдин бы спустил нам такое с рук? Очень сильно сомневаюсь. И зачем нам с ним ссориться? Подумаешь, духовный камень! Надо будет, достанем себе таких сколько надо.

— Эк, как тебя зацепило! Ты чего так разошёлся то? Я же просто спросил.

— Потому что всё-таки жалко отдавать то, что мы с тобой вдвоём, считай, добыли, — грустно вздохнул я.

— Зато поедим сегодня от души. И не только сегодня.

— Это да. Язык сам отрежешь?

— Не вопрос, — пожал плечами приятель. — Заодно и клыки вырву. Тут ты прав, сделаю из своего медальон на память! Буду вспоминать, как меня чуть кабан не сожрал.

— Всё было под контролем, сколько раз тебе повторять? Я даже не ожидал, что ты такой впечатлительный…

— Впечатлительный? Впечатлительный⁈ Посмотрел бы я на тебя, будь ты на моём месте!

Монголы смотрели на наше беззлобное переругивание и одобрительно улыбались. После того, как они с трудом вспороли кабану брюхо, до большей части из них дошло, что без нас бы они Хранителя точно не убили бы. И пусть никто из них к нам так и не подошёл, чтобы поблагодарить за, по сути, спасение их жизней, но в их глазах, когда мы пересекались взглядами, я видел уважение. И это было неожиданно приятно.

Акамир оказался прав, мы объедались добытым мясом несколько дней. И это при том, что мы поделились с остальными членами отряда. А Тугала так вообще угостили языком, чему он был несказанно рад.

На первую крепость ханьцев мы вышли к концу недели. Дамдин решил не тратить время на осаду, и сразу же отдал приказ на штурм. Наш десяток был в числе тех, кого отправили в атаку.

Крепость была не особо большой, так что и солдат там не должно было быть много. Располагалась она очень удачно, перекрывая удобную дорогу. Можно было бы обойти её стороной, но Дамдин не хотел оставлять за спиной врагов. Заодно, этот штурм стал неплохой проверкой наших сил. Ведь если мы не сможем с лёгкостью справиться с небольшим гарнизоном, то наш поход обречён на провал.

Обрушившийся на нас град стрел заставил меня немного напрячься. За себя я не переживал. Духовный покров я держал активированным постоянно. И обычной стрелой его было не пробить. Для этого надо, чтобы в меня одновременно попали раз двадцать-тридцать. Но за здоровье лошади я немного опасался. У неё такой защиты не было.

Как оказалось, переживал я зря. После команды сотника, которого отправили на захват крепости, над нами возник прозрачный барьер, который не смогла пробить ни одна стрела. Такую же защиту монголы использовали, когда штурмовали города русов или сражались в чистом поле.

Под прикрытием барьера мы добрались до ворот крепости. Не останавливаясь ни на мгновение, мы неслись в сторону ворот. Первыми скакали дайчины, которые создали и поддерживали защиту. Когда мы были в паре десятков метрах, раздалась команда, и прикрывающий нас барьер исчез.

Я на секунду растерялся, но нестись к воротам не перестал. Быстро осмотревшись по сторонам, я не увидел на лицах монголов страха или удивления. Они были сосредоточены, а некоторые даже улыбались в предвкушении боя.

Полностью барьер не исчез, просто те дайчины, которые его поставили, сжали его в несколько раз, из-за чего он приобрёл насыщенный цвет. Они вырвались вперёд и шли на таран, толкая его перед собой.