Ян и Инь 4. Чужой, среди своих

Ещё отец, когда он был жив, частенько рассказывал о стычках между разными провинциями. И по его рассказам, большая часть солдат представляла собой плохо вооружённый и оснащённый сброд. Да, именно так он и говорил. Я тогда ещё удивлялся, почему он говорит о воинах с таким неприкрытым презрением, но сегодня, столкнувшись впервые с солдатами, осознал, что его рассказы возникли не на пустом месте.

Мне было стыдно, что монголы, которых я считал и до сих пор считаю дикарями, захватили крепость так быстро и легко. Уверен, что будь на их месте русы, то войско Дамдина умылось бы кровью. Или, по крайней мере, потерь было бы больше.

Также я понимал, что так легко будет не всегда. Впереди нас будут ждать десятки битв, и не всегда нашими противниками будут плоховооружённые и необученные вчерашние крестьяне, способные с трудом тыкать копьями в сторону врага.

У отца, например, был отряд воинов, которые постоянно тренировались. Каждый из них мог спокойно справиться с пятёркой обычных ополченцев, которых у нас тоже было не мало. Я вот сейчас вспоминаю и понимаю, что отец особо ни с кем и не враждовал. Лишь один раз он отправился куда-то и вернулся через несколько месяцев. И пусть он вернулся с добычей и пленными крестьянами, но его отряд вроде как сильно потрепали. Я тогда был маленьким и не мог в полной мере оценить понесённые им потери. Но воинов точно вернулось меньше.

При этом, мой отец был сильнейшим воином в нашем поместье. Да и в городе тоже. Точнее, городке. Недаром у него был дух-спутник. На тренировочных поединках он выходил один против десятерых и побеждал. А того, кто умудрялся задеть его во время боя, он выделял и награждал.

Учитывая, что духом моего отца была куница, такое случалось редко. Мало кто из воинов мог похвастаться тем, что смог его задеть. Одним из них был мой наставник. Ким действительно был умелым бойцом, и достанься ему дух, то у него бы, наверное, получилось сразиться с моим отцом на равных.

Воспоминания о доме, семье и наставнике вызвали грусть. Я снова вспомнил о том, чего меня лишили. Что я потерял. И, казалось бы, прошло не так уж много времени, но я чувствовал, как изменился. Стал взрослее, сильнее… жёстче.

Не знаю, хотел ли тысячник задеть меня, когда с пренебрежением говорил о ханьских солдатах, или действительно так считал. Скорее всего, всё же второе. Не такая я и важная фигура. Да я вообще для них никто. Но, в любом случае, его слова меня не тронули.

Я прислушался к себе и понял, что не считаю убитых ханьцев «своими». Да даже русы мне были ближе, уж не знаю, как так получилось. Может дело в том, что, когда я сбежал от посланных за мной в погоню убийц, первый человек, который мне помог, и которого я могу назвать другом, был русом?

Или тот же Акамир. Мы столько уже с ним прошли, столько раз спасали друг друга, делились последним куском хлеба, защищали и продолжаем защищать…

Я посмотрел в сторону приятеля, и он, словно почувствовав мой взгляд, внезапно оглянулся и вопросительно поднял брови. Я прикрыл глаза и слегка кивнул головой, показывая, что всё в порядке. Он в ответ сделал точно так же, и снова повернулся в сторону столбов дыма.

Да, несмотря на то, что я был рождён на этой земле, людей, живущих на ней, «своими» я не считал. Тем более, что каждый из них мог оказаться тем, кто так или иначе принимал участие в убийстве моей семьи. И я до сих пор не отбросил мысли о мести, пусть эмоции и воспоминания притупились со временем.

— Чёрный дым, — внезапно произнёс Зовид, ткнув пальцем куда-то вдаль.

Большая часть монголов уставилась в указанную сторону. Не знаю, где он там увидел чёрный дым. Я лично ничего не видел, несмотря на довольно острое, как я считал зрение. И, как оказалось, я оказался таким не один.

— Где именно? Я ничего не вижу, — не выдержал один из монголов.

— В той стороне. Второй столб тоже чёрным стал.

Через десяток минут я увидел, о чём он говорил. Одна за другой, тонкие «ниточки» столбов дыма действительно становились чёрными. Вскоре уже все могли это видеть.

— Всё ценное забрать, ханьцев, которые откажутся присоединиться — убить. Остальных берём с собой. Они нам ещё пригодятся. Когда придёт время, бросим их вперёд. Завтра с утра выдвигаемся в сторону той крепости, — один из тысячников указал в направлении крепости, которая располагалась ближе к источнику чёрного дыма.

— Ты вроде хотел набрать себе отряд из ханьцев? — произнёс Нугай, проходя мимо меня. — Поспеши. И постарайся донести до них, что если они попробуют направить оружие против нас, умирать будут долго и мучительно.

— А если откажутся?

— Ты что, не слышал уважаемого Хулгана?

— Умрут?

— Умрут.

— Ты хочешь набрать себе отряд из ханьцев? Зачем? — спросил меня Акамир, который вслед за мной спустился вниз и пошёл к загону для пленных.

— Бегать вечно под Тугалом? — задал я встречный вопрос.

— Нет, конечно. Думаешь, что твой вариант лучше? Ты же понимаешь, что их всегда будут бросать в самое пекло? И тебя вместе с ними.

— За себя я не переживаю, а на них мне плевать. Но это шанс возвыситься.

— Планируешь стать сотником? — предположил Акамир.