Ян (не) для Янки

Огромные снежные хлопья, подсвеченные ярким сиянием фар, в хаотичном хороводе падают с неба и на скорости бьются в лобовое, хоть вроде и еду не спеша. Рядом, на пассажирском, спит Янка, а я, как дурак, боюсь потревожить её сон. Ласкаю мимолётным взглядом тонкие черты лица, чуть дольше положенного задерживаясь на манящих губах, и стараюсь думать о дороге. Исключительно о дороге! Но кто бы знал, как это непросто!

Даяна забавно сопит и что-то бубнит во сне. Шапка набекрень. Щёки раскраснелись от тепла. Такая милая, непосредственная и только моя. Не отдам! Никому! Никогда! И так чуть не подох от ревности, пока держал её на расстоянии эти месяцы, и от страха, когда увидел сегодня свою девочку лежащей на снегу без сознания. Янке, конечно, не сказал, но в тот момент заново пережил самые страшные мгновения своей жизни. Считаные секунды, бесцеремонно разделяющие судьбу на «до» и «после». Ничтожный отрезок времени, который как лакмусовая бумажка проявляет на поверхности смысл само́й жизни.

Смысл моей – в Янке! Я понял это давно, но сегодня, едва её не потеряв, осознал и ещё одну банальную истину: для настоящего счастья нужно немного! Её улыбка. Открытая или хитрая, осторожная или от уха до уха. Её голос. И неважно, шепчет она «люблю» или в сотый раз задаёт один и тот же глупый вопрос. Её взгляд. Самый ласковый и понимающий, игривый и проникновенный, бездонный, как Марианская впадина, и в то же время самый близкий и дорого́й.

Я могу тонуть в воспоминаниях. Могу гнаться за светлым будущим в бесконечной череде новых целей и всё более сложных задач. А могу просто жить. Здесь и сейчас. Завтрашнее счастье – не факт, что наступит, а вчерашнее уже прошло! Я хочу жить настоящим, впитывая каждое мгновение и отдавая себя Янке на полную! Не жалея ни о чём! Иначе всё зря! Впустую! Накрыть её пледом, улыбнуться или согреть своим дыханием озябшие ладони, заставить смеяться, на ушко прошептать «люблю» или в ответственный момент раздавить своим весом пакет болотной тины – те самые крохи, из которых и состоит настоящее счастье. Моё счастье!

Свет фар встречных авто ослепляет. Вспышка. Ещё одна. И ещё. И с каждой новой я улыбаюсь всё шире, такими же вспышками воскрешая в памяти картинки наших с Янкой суматошных сборов!

Я в непонятной жиже, вязкой кашей растекающейся по единственным брюкам. Смех Даяны. Такой живой и звонкий, что я готов был на всё, лишь бы тот не смолкал. Наверно поэтому уже через пять минут в липкой грязи мы были оба, да и несчастный номер тоже. Диван, ковролин, постельное бельё и полотенца. Мы как два папуаса, с ног до головы перепачканные в болотном месиве, бегали друг за другом, чтобы заляпать посильнее и наградить самым «грязным» поцелуем, а потом так же старательно пытались отмыться. Как там Даяна сказала: чудодейственная грязь для похудения? Работает на все сто! Проверено! Не знаю, как там с фигурой, но то, что моя кредитка как следует схуднула сегодня – это факт.

Смеюсь, глядя на заснеженное полотно трассы, и барабаню пальцами по кожаной оплётке руля. Сборы? Нет! Скорее, это было нашим изгнанием! С этого дня мы с Янкой персоны нон грата! Первый тапок прилетел от Зайцевой!

Слухи о падении Даяны, обросшие сплетнями и домыслами других лыжников и подкреплённые растерянным взглядом Славика, сделали своё дело. Перепуганная, с Мишиным под мышкой и его другом-придурком за шкирку, Маша ворвалась в номер в поисках Даяны в тот самый момент, когда мы были в ванной. Её истошный визг перекрыл шум воды и, думаю, согнал с горных вершин не одну снежную лавину. Что больше шокировало её нежную психику: перепачканный номер, впустую израсходованная дорогущая грязь или я в одном полотенце на бёдрах, выскочивший из ванной на её пронзительный крик, не имею понятия. Всё, что девчонка могла, – это издавать нечленораздельные звуки, иногда обретающие форму не самых цензурных слов. Под истерический гогот своего Медвежонка она схватила лопнувший пакет с остатками грязи и хотела было пройтись по моему только что вымытому телу. И если бы не Даяна, выбежавшая следом, не факт, что меня оставили бы в живых. Укутанная в полотенце побольше, Янка прижалась ко мне и невзначай указала пальчиком на Славу.

«Это он во всём виноват».

Под непонимающий взгляд Зайцевой и, напротив, вполне осознанный хохот Мишина, Янка и поведала, как оказалась на вершине горы, как Славик там её бросил, а я спас; как якобы её бездыханное тело я протащил через весь горнолыжный комплекс и положил на диван, а чудодейственная грязь мигом привела в чувство. И пока Маша переваривала всю эту информацию, явно чувствуя подвох, Даяна покидала в чемодан самое ценное, а я силой взгляда убедил Славика поделиться брюками. Когда Зайцева все же начала задавать вопросы, было уже поздно. Я закатывал чемодан в лифт, а Янка, пожимая плечами и виновато кусая губы, нервно тыкала кнопку первого этажа и тихо шептала «прости».