Деньги, о которых просили старики, выслал сразу переводом, а в письме в восторженных фразах рассказал дедам, какой замечательный человек наш Главный конструктор М.К. Янгель!
О доступности Главного для всех без исключения было общеизвестно. Скорее следует не удивляться тому, что он практически никому не отказывал в личных контактах, а попытаться понять, как при огромной занятости, это ему удавалось. Кстати, нужно отдать должное и его личному секретарю — простой женщине Лидии Павловне (так все ее звали) Мышковской, которая не только никогда не чинила искусственных препятствий на пути в кабинет, но, наоборот, всегда старалась помочь и посодействовать.
Молва такую информацию делает очень быстро общеизвестной. Об этом пишет в своих воспоминаниях начальник планового отдела М.Я. Виноградов:
"Помню, как однажды в моем присутствии в кабинет Михаила Кузьмича, приоткрыв дверь, очевидно, удачно миновав секретаря, заглянул рядовой работник одного из производственно-лабораторных подразделений. Явно смущаясь, он робко спросил:
— Разрешите?
Михаил Кузьмич, в это время рассматривавший принесенный мною документ, приподнял голову, внимательно посмотрел на непрошеного посетителя и спокойно ответил:
— Войдите.
И, не отрывая взгляда от вошедшего, спросил:
— Что Вы хотели?
Вошедший молодой человек, явно смущаясь, начал скороговоркой:
— Михаил Кузьмич, при демонтаже стенда нам приказали резать конструкции автогеном, а не разбирать…, а ведь можно… они еще могут пригодиться вторично…
И, несколько смутившись, замолчал.
Главный доброжелательно улыбнулся и спросил:
— А Вы начальнику отдела докладывали?
— Докладывал.
— Ну что же он Вам на это ответил?
Вошедший вяло и безнадежно махнул рукой и промолчал. Продолжая внимательно рассматривать смутившегося парня, Михаил Кузьмич деликатно, несколько извиняющимся тоном сказал:
— Сейчас я занят. Вы можете зайти ко мне завтра после окончания работы? Я хотел бы выслушать Вас более подробно.
После этого он спросил фамилию посетителя и записал в настольном календаре. Посетитель от удовольствия расплылся в улыбке и с готовностью бойко ответил:
— Спасибо, я обязательно зайду!
И торопливо и бесшумно выскользнул за дверь.
Внимательно наблюдал я за этим любопытным диалогом академика с рядовым техником и думал:
"Удивительно! Столь занятый и сосредоточенный руководитель (а он рассматривал сверхсерьезный документ) без единой нотки неудовольствия переключился на беседу с неожиданно появившимся человеком и проявил при этом столько такта и внимания".
В этом характерном эпизоде, как в зеркале, отражаются истоки популярности М.К. Янгеля не только в конструкторском бюро, но и среди гражданских и военных смежников и даже просто тех, кому приходилось сталкиваться с ним.
"Не всякого начальника, — подчеркивает военный испытатель М.И. Кузнецкий, — ждали на космодроме так, как ждали Янгеля. Он всегда приезжал с новыми идеями и планами в развитии ракетной техники, хорошо знал ее состояние в стране и за рубежом. Он считал своим долгом поделиться с военными испытателями, рассказами о проводившихся в Москве мероприятиях по вопросам обороны. Главный лучше нас умел определить из директив Правительства те задачи, которые стоят перед КБ и полигоном. Несмотря на огромную занятость активно участвовал в жизни космодрома".
"…Главного можно было встретить на строящихся объектах, — продолжает военный испытатель А.М. Коган, — стартовой позиции, заседаниях Государственной комиссии, различных совещаниях со смежниками, беседующим с рабочими, строителями, испытателями и другими рядовыми и руководящими сотрудниками. И где бы он не появлялся — этот стройный, худощавый, я даже сказал бы застенчивый, но уверенный в себе человек, — он был везде доступен для любого сотрудника".
"Очень часто видели мы Главного конструктора в зале монтажно-испытательного корпуса, — как бы невольно подключается к обсуждаемой теме еще один военный испытатель — С.А. Вовченко. Мне кажется, что ничего в манере его поведения или внешности не выдавало в нем выдающегося конструктора. Все было до обыденности просто, хотя мы прекрасно знали, кем он является…
Его личные черты, замеченные нами, скромность, простота, корректность, уважение к человеку, независимо от его должности и положения, ответственность за людей и дело, не могли не оказать влияние на наш большой коллектив, на тот климат, который и после его смерти был у нас".
М.К. Янгель не любил рекламы, как и излишней торжественности, органически не терпел помпезности.