Янгель: Уроки и наследие

На совещание Е.Г. Рудяк прибыл, как всегда, во всеоружии: стены сверху донизу увешаны плакатами, цель которых показать преимущества своей схемы. После долгих жарких споров и обсуждений М.К. Янгелю не удалось переубедить упрямого оппонента и доказать, что принятие его предложения приводит к перетяжелению ракеты. При этом коммуникации нужно тянуть на каждой машине, в то время как в янгелевском варианте они становятся принадлежностью шахты, а потому допускают возможность повторного использования. Кроме того, возникала очень сложная проблема отработки конструкции межступенного стыка магистралей в связи с возникающими при расстыковке динамическими процессами. По всем этим вопросам завязалась длительная переписка, грозившая и на этот раз не привести к принятию согласованного решения.

Устав от долгих и бесплодных попыток убедить Главного конструктора шахты в своей неправоте, Михаил Кузьмич попросил слова и, обращаясь к Е.Г. Рудяку, тактично, но вместе с тем решительно, сказал:

— Евгений Георгиевич! Позволь мне принять решение, не совпадающее с твоим мнением.

Едва М.К. Янгель закончил говорить, как С.А. Зверев на правах старшего на совещании, хлопнул ладонью по столу, присущим ему громким голосом подвел итог:

— Все! Вопрос решен. Совещание закончено.

За и против

Как выяснилось из проектных проработок, в случае принятия предложения о старте вновь проектируемой ракеты по газодинамической "горячей" схеме, когда в шахте ракета движется свободно или по направляющим, за счет действия реактивной силы, развиваемой двигателями ракеты, несмотря на всю простоту его реализации, имелась большая масса недостатков, усложнявших достижение высокого уровня защищенности шахтных пусковых установок.

И, в первую очередь, возникала архисложная проблема, связанная с отводом газов. При старте ракеты по "горячей" схеме двигатели сжигали за секунду работы около полутора тонн компонентов ракетного топлива, превращая их в газы, раскаленные до температуры порядка 3000 ^оС. Для уменьшения теплового и механического воздействия продуктов сгорания на узлы и агрегаты пусковой установки возникала естественная потребность отводить их за пределы шахты.

При реализации этой цели необходимы были дополнительные конструктивные решения, с помощью которых истечение газов из шахты происходило бы в нужном направлении. Для этого в донной части шахты требовалось установить газоотражательное устройство, позволявшее менять направление движения газов, поворачивая их в специальные газоходные каналы. На выходе из газоходов следовало предусмотреть газоповоротные устройства, отводящие газы в сторону от ракеты.

Установка газоотражательного устройства требовала увеличения глубины шахты, а наличие газоповоротных устройств существенно влияло на габариты пусковой установки в плане. В общем, образно говоря, вместо одной шахты для ствола ракеты нужно было соорудить примерно три. Еще две, прилегающие к основной, предназначались для отвода в разные стороны образующихся газов.

Обеспечение защиты такого сооружения требовало создания специальной крыши больших размеров, которая выдерживала бы, не разрушаясь, давление, возникающее во фронте ударной волны ядерного взрыва головной части противника. При таком решении конструкция защитной крыши получалась непомерно тяжелой. Поэтому требовалось создавать сложные механизмы большой мощности, способные в боевой обстановке быстро и надежно открывать шахту. В противном случае она просто не выдерживала бы давления ударной волны атомного взрыва.

Кроме того, для предохранения наземной проверочно-пусковой аппаратуры от горячих газов, находившихся в пусковой установке, возникала необходимость организации в верхней части шахты специального помещения — оголовка, в котором и размещаются все системы. Но его, в свою очередь, тоже надо защищать от ударной волны. Именно наличие газоходов и оголовка не позволило в дальнейшем В.Н. Челомею, который остался приверженцем горячей схемы, реализовать требуемую защищенность стартового комплекса.

Кстати, проблема защиты шахты от ударной волны сверху была вообще одной из сложнейших задач. Во время второго посещения конструкторского бюро в 1961 году Н.С. Хрущевым в докладе о новом типе боевого стартового комплекса ракеты Р-36 среди прочих рассказали и об этой проблеме. Никита Сергеевич остался неудовлетворенным решением задачи в целом и стал упрекать, что конструкторы вольготно себя чувствуют, в отличие от своих собратьев, занимающихся проектированием стартовых позиций, размещаемых на подводных лодках, где весь объем насыщен до предела.

— Компоновку можно сделать более плотной, — авторитетно заключил Генсек, явно почувствовав вкус к инженерной деятельности.

Один из присутствовавших попытался найти этому логическое объяснение, подкрепив его набившим оскомину трюизмом:

— Бытие определяет сознание.

Н.С. Хрущев помолчал какое-то мгновение, как бы застигнутый врасплох "вольнодумством", а затем в резком тоне отпарировал:

— Битие тоже определяет сознание.