Янмэйская охота

— Законы честной торговли предусматривают возможность, что выставленный на продажу товар может приобрести любой купец. А законы гостеприимства требуют блюсти безопасность гостя сильнее, чем свою собственную.

— И тем не менее, примирительный дар его высочества имеет иную природу. Однако по сути своей он гораздо лучше и прибыльней, чем какая-то возможность торга. Дар его высочества принесет вам прямую денежную выгоду. Принц Гектор берет на себя все расходы, связанные с вашим размещением в Лаэме!

Леди Магда поперхнулась и закашлялась. У барона отвисла челюсть. Он только и смог выдавить:

— Простите?..

— Уже двадцать дней, господа, вы с вашими слугами и вассалами находитесь во дворце его высочества. Тысяча ваших воинов расквартирована в Лаэме. До сих пор вы не оплачивали ни жилье, ни стол, а меж тем, за двадцать дней сумма расходов составила ни много, ни мало девять тысяч пятьсот эфесов.

— Сколько?..

— Господа, вы находитесь в лучшей резиденции белокаменного Лаэма. Вряд ли вы могли ожидать, что подобное размещение стоит пару агаток.

Повисла пауза. Леди Магда, наконец, сумела унять кашель и уставилась в наглые рожи шиммерийцев. Нет, они не шутили. Эти задницы решили предъявить ей счет за пребывание в гостях. Серьезно. Без никаких, тьма сожри, шуток!

— В состав вашего щедрого дара, — выдавил барон, — входят только истекшие двадцать дней или также наступающие?

— Двадцать четыре есть сумма двух божественных чисел — шестнадцати и восьми. Потому его высочество дарит вам еще четыре великолепных дня в своем дворце со всеми наслаждениями и увеселениями.

— После чего нам следует покинуть Лаэм?

— О, нет, господа! Вы можете пользоваться гостеприимством солнечного королевства сколько угодно, хоть до конца ваших дней, и мы будем только рады этому! Я убежден, что ваших денежных средств хватит еще на долгие годы веселой и сладкой жизни.

Леди Магда смолчала по единственной причине: она решила ответить Гектору его же монетой и не говорить с его шавками. Но если бы она раскрыла рот, то смогла бы многое, очень многое сказать о вонючих задах и шиммерийском дерьме. Самом подлом и алчном среди всего дерьма на свете.

— Вы оказываете давление на нас, — отчеканил барон Хьюго. — Вы намеренно завышаете цены и делаете наше пребывание в Лаэме несуразно дорогим, чтобы мы вынуждены были срочно купить ненужный нам товар. Это ход, не достойный ни дворянина, ни даже торговца. Мы в последний раз предлагаем вам одуматься.

Генерал наемников поднялся. На самом-то деле он был красивым ублюдком: смуглый, мускулистый, высокий, с дерзкими глазами, полными самодовольства. При иных обстоятельствах леди Магда фантазировала не о плевке в глаз, а совсем о другом взаимодействии.

Генерал Гитан посмотрел прямо на нее.

— Миледи, в своей памятной речи при последней встрече с принцем вы привели много фекальных метафор и с их помощью призвали нас говорить честно и прямо. Я пойду навстречу вашему желанию и скажу со всей прямотой: вы здесь не нужны. Ваши вассалы здесь не нужны, ваши солдаты — тем более. Мы рады только вашим деньгам. Если вы готовы купить товары, которые мы предлагаем, — один разговор. Но если вы прибыли за оружием или за помощью против Ориджина — возвращайтесь домой. Мы не ищем врагов, тем более — таких опасных, как Север. Мы ищем покупателей.

Ответить было нечего. Барон Деррил поднялся, щелкнул каблуками и чопорно кивнул. Леди Магда снова подумала: не плюнуть ли? Нет, безнадега — враг вне дистанции. И вдруг неожиданно для себя спросила:

— Генерал Гитан, а какова ваша цена? Сколько заплатить лично вам, чтобы вы и ваш Солнечный полк преклонили предо мной колено, лизнули меня в зад и пошли рубить моих врагов?

Он припечатал ее одним презрительным взглядом, развернулся и зашагал прочь. Секретарь ушел следом.

Дочь герцога и барон еще очень долго молчали.

Хьюго Деррил первым раскрыл рот:

— Боюсь, миледи, нам придется признать поражение.

— Дерьмо, — сказала леди Магда. Уточнила: — Из задницы.

— Я никогда не одобрял вашего лексикона, миледи. Но да, мы в дерьме.

— Остальные члены Совета?..

— Никаких надежд. Эти две недели мои люди искали контактов с ними. Никто не вступил в диалог.

— Король Франциск-Илиан?..

— Он в Дарквотере или где-то в пути. Не вижу способа с ним связаться. Но так или иначе, Второй из Пяти — друг короля. Если отказал Второй, значит, король тоже откажет.

— Значит, вернуться к отцу… и доложить, что мы снова разбиты. Как при Дойле, как при Лабелине. Барон, у вас, наверное, богатый опыт таких сообщений.

Он поиграл желваками.

— Миледи, я не давал повода унижать меня. Всю жизнь я честно служил мечом и щитом вашего лорда-отца!

— Да-да, ла-ла… А потом пришел Ориджин, отнял ваш меч и запихнул в…

— Миледи!

Она умолкла не от окрика барона. Еще не родился тот барон, что заставил бы Магду Лабелин воздержаться от слова «задница». Ее посетила мысль — шальная и дикая. Но заманчивая, тьма сожри. Еще какая заманчивая.

— Барон, скажите честно: насколько дерьмовые у вас рыцари?

— М-миледи, — процедил он, — каждый мой рыцарь готов биться до последней капли крови. Мои воины…