Янмэйская охота

Иона поняла, что слышит: хвастовство! Сеймур доволен, что одолел тринадцать человек. Ждет похвалы от миледи. Холодная тьма!

— Сколько из них уцелело?..

— Один подлец убежал. Кстати, вы его знаете: Гарри Хог, цирюльник графа.

— Вы убили двенадцать человек?!

— Не знаю в точности, — повел плечами Сеймур. — Четверо мертвы наверняка, об остальных не уверен. Я не тратил времени, чтобы добить их. Главной целью был Джоакин.

Гнев и стыд сдавили ей горло. Долго Иона не могла вымолвить и слова, хотя мучительно пыталась. В ней кипело и бурлило, ее переполняло, ее разрывало на части. Сеймур пялился на нее, как баран. Он будто силился понять, чем недовольна миледи. От его тупости Иона вскипала еще сильнее. Наконец, ее прорвало:

— Тьма! Тьма сожри! Предельно осторожно! Я это сказала! Я приказывала: предельно осторожно! Как вы могли?!

Кайр… улыбнулся. Да, правда, он сделал именно это: растянул губы в ухмылку! Он понял, наконец, чем недовольна миледи, и просиял:

— Простите, что не пояснил сразу. С пленником я был крайне осторожен, как вы и приказали. Он бросился на меня с искровым кинжалом, однако я вложил меч в ножны и сразился голыми руками. Путевец не получил ни единой раны. Только пришлось ударить его по затылку — возможно, это привело к сотрясению. Три дня — и будет как новенький.

— Вы были осторожны… с путевцем? Только с ним?!

— Согласно приказу, миледи.

Иона подумала, что перед нею — не человек, а глухой камень. В тщетной попытке докричаться до его души, она повысила голос:

— Сеймур, вы убили моих подданных! Честные горожане, ни в чем не повинные, пали от вашего меча!

— Вот тут вы ошибаетесь, миледи. Они первыми напали: цирюльник вырубил грея, а другой мужик пырнул меня в спину ножом. К счастью, я успел уклониться.

— Вы сказали, что грей вывел из строя Джоакина. Значит, грей уложил путевца, и лишь потом цирюльник уложил грея!

— Да, это верно.

— Значит, первым атаковал грей! С вашего согласия, очевидно!

— Миледи, он не атаковал. Только ударил путевца рукой и ногой, чтобы тот стал сговорчивей. Разве это атака?

Иона отвернулась, не в силах видеть самодовольное лицо кайра. Вздохнула. Вздохнула. Вздохнула глубоко, пытаясь вернуться к равновесию. Не выходило. Никак. Она любит мужа. Она любит этот город. Она ненавидит жестокость! Двенадцать человек!..

— Кайр, дайте ваш кинжал.

Он выхватил оружие, лихо подбросил, поймал за острие, подал Ионе рукоятью вперед.

Она поймала окровавленный угол его плаща. Проткнула материю кинжалом, отхватила широкую полосу. Сунула в руки удивленному кайру.

— Вы более не капитан моей стражи. Передайте командование кайру Ирвингу, примите обязанности рядового. Если причините вред еще одному мирному человеку — не убьете, а просто причините вред! — вы лишитесь плаща. Пусть этот лоскут служит напоминанием.

Сеймур потемнел. Лицо вытянулось, челюсть отпала.

— Миледи, но вы же приказали…

В этот миг распахнулась дверь. Граф Виттор окинул кабинет коротким взглядом — и бросил Сеймуру:

— Вон.

— Милорд, вы не…

— Вон! — прошипела Иона.

Сеймур ушел прочь, багровый от обиды.

Виттор обошел кабинет медленными шагами, по кругу осматривая жену — будто выбирая, с какой стороны начать избиение. Иона уронила голову.

— Прости меня…

— Шшш, — он поднес палец к губам.

— Я хочу сказать…

— Шшш! Душенька, сейчас говорю я.

Она умолкла. Виттор остановился у нее за спиной, Иона не посмела обернуться. Он заговорил ей в затылок:

— Когда я полюбил тебя, когда звал тебя замуж, я предложил тебе кое-что. Помнишь? Я сказал, что увезу тебя в края, где нет места насилию и жестокости. Я сказал, что ты больше не услышишь звон железа и стоны умирающих, что смерть станет нежеланною гостьей, а не хозяйкой в твоем доме. Помнишь, как я обещал избавить тебя от ужасов Первой Зимы?

— Да…

Муж закричал так резко, что она съежилась от испуга:

— Тогда какого черта ты привезла всю эту дрянь с собой?! Как ты смеешь убивать моих людей?!

— Я… прости меня…

— Молчи! Молчи, сожри тебя тьма! Ты хоть понимаешь, как мерзко поступила?! Ты привела смерть и ужас в мой дом — наш дом!

— Я не хотела… должно было иначе…

— Я приказал тебе молчать! — он схватил ее за волосы, готовый рвать и причинять боль. Иона затихла и замерла, не смея даже вздохнуть. Откинув ее голову назад, Виттор зашептал прямо в ухо: — А ты еще смела упрекать Мартина. Он убивал с туманным рассудком, ведомый болезнью… Но ты отлично понимала, что делаешь!

Он оттолкнул ее, Иона с трудом удержалась на ногах.

— Я думал, что ты другая. Думал, отличаешься от прочих северян. Но ты — достойное дитя своего рода. Ты их гордость! С-северная Принцесса…

Вряд ли чем-нибудь — клинком или огнем — он смог бы ранить ее больнее, чем этими словами.

Обойдя спереди полуживую жертву, Виттор взял ее за подбородок, заглянул в глаза:

— Теперь позволяю говорить. Зачем тебе нужен Джоакин?

Она выкашляла:

— Эрвин просил меня…

— Дай письмо.

Иона безропотно раскрыла ящик, подала мужу ленту. Он прочел.

— Ни о чем не волнуйся… Все сохраню в тайне… Что — в тайне?

Она не смогла солгать.

— Светлую Сферу… Я рассказала брату…

— Вот как.