Янмэйская охота

— Тогда ты назначил обвинителя и учинил громогласный суд прямо в здании Палаты, на глазах у высоких лордов.

— Отец, я не могу вас понять… — Эрвин потер переносицу. — Вы говорите так, будто суд — моя ошибка. Поясните же, в чем она!

— Разумеется, суд нужен, его требует закон. Нас с Софией тревожит то нездоровое внимание, которое ты ему уделяешь. Начнем с самой идеи — провести процесс в Палате Представителей. Это превращает суд в некий спектакль для лордов, и отвлекает лордов от решения вопросов, ради которых они собрались.

— Это предложил не я, а Минерва.

— В последнее время она крайне внимательна к твоим словам. Выскажись ты против, она бы не посмела. Очевидно, ты дал ей согласие.

Конечно, таков и был мой план! — подумал Эрвин, и промолчал.

— Затем, ты лично назначил обвинителя — опытного, но опального человека, разжалованного и сосланного Адрианом. Более того, на суде всплыло, что ты подвергал Марка пыткам, сломил его волю и принудил безропотно служить тебе. Также выяснилось, что и вся протекция сейчас подчинена тебе, а не императрице.

— Хитрюга пророк задавал слишком много вопросов…

— Речь не о нем, Эрвин, а о тебе. Ты выглядишь главным организатором и — уж прости за сравнение — кукловодом данного процесса. Мне известно, что Марк напрямую спрашивал тебя: какого исхода процесса ты желаешь? Если б ты сказал, что хочешь голову Менсона, Ворон добился бы приговора в первый же день.

— Но я приказал ему добиться справедливости! Процесс почти безукоризнен с точки зрения закона! Единственный предвзятый герой этой драмы — судья Кантор, а не я!

Десмонд повернулся к Софии, передавая ей слово — будто отчаявшись растолковать дело сыну-идиоту. Мать заговорила с большой мягкостью:

— Милый Эрвин, мы не предполагаем за тобою предвзятости. Мы знаем, как ты справедлив и благороден, и процесс под твоим руководством, вне сомнений, пройдет блестяще. Но на смущает сам тот факт, что ты взял в руки вожжи правосудия. И, к сожалению, не только нас. Нет закона, обязывающего тебя управлять тайной стражей. Многие задаются вопросом: зачем такой великий полководец, как ты, занялся столь унылым и бесславным делом, как следствие? Некоторым людям видится такой ответ: судебная драма с участием Менсона разыграна тобою затем, чтобы отвлечь Палату от иных вопросов.

— Мама, простите?..

— Да, Эрвин, — подтвердил отец, — твой суд выглядит отвлекающим маневром. В первый день Палаты ты добился одобрения своего мятежа против Адриана, и сразу же после этого был объявлен суд. С точки зрения военного дела все очень просто: ты занял позицию, а затем отвлек противника боковым ударом, чтобы выиграть время и закрепиться. Да, Палата одобрила свержение Адриана. Но лорды могли задать тебе много других неприятных вопросов: о покупке очей в Шиммери, о правах и обязанностях лорда-канцлера, о твоих и нортвудских войсках в Короне. Лорды не задали их потому, что судебный балаган всех сбил с толку!

И снова Эрвину захотелось сказать о плане. Не ради отца, чьи придирки уже сильно начинали злить. Ради матери: очень хотелось, чтобы она уважала и понимала сына, а не считала властолюбивым идиотом. Но нет, прошлый план рухнул, когда в него вмешалась Минерва. О нынешнем не узнает никто, до самого последнего дня.

Он развел руками:

— Отец, если лорды сбились с толку, я в том не виноват.

— К несчастью для тебя, сбились не все. София…

Мать взяла одну из бумаг со стола — распечатанный конверт с письмом.

— Будь добр, прочти.

Эрвин увидел герб на конверте: башня и солнце Альмеры, священная спираль Церкви Праотцов. Он отбросил письмо, не читая.

— Вы ведете переписку с Галлардом Альмера? У меня за спиной?! Отец, объяснитесь!

— Это не переписка, а одно послание. Оно…

— Галлард пишет вам в обход меня! Это чертов заговор!

Десмонд грохнул по столу каменным кулаком:

— Не смей меня перебивать!

Эрвин вздрогнул, растеряв весь пыл. Глубоко вздохнул, опустил глаза:

— Простите мою несдержанность, милорд. Но признайте, что переписка с вассалом в тайне от сюзерена — сомнительное деяние.

— Разумеется, потому я и ставлю тебя в известность. Содержание моего ответа ты также узнаешь до того, как он будет отправлен. Но вернемся к письму. Знакома ли тебе идея священной стражи?

Эрвин пожал плечами:

— Конечно. Мы не раз обсуждали ее в Университете, на уроках политики.

— Изложи ее так, как ты понимаешь.

— Правосудие на просторах нашей славной Империи усложнено феодальной раздробленностью земель. Если преступник совершил злодеяние, скажем, в Шейланде, а затем бежал в Нортвуд, то он попадает в юрисдикцию другого лорда, графа Нортвуда. Оный граф не обязан ловить беглого преступника из другой земли, а если поймал — не обязан выдать на суд Шейланду. Мелкие преступники таким образом избегают наказания: стоит им сбежать в соседнюю землю, и тамошний лорд поленится разыскивать их. Что гораздо хуже, тем же способом могут спастись и очень крупные преступники: например, такие, кому хватит денег чтобы поладить с чужим лордом. Правосудие вершилось бы куда успешней, если бы существовала сквозная сеть розыска преступников, пронизывающая все земли.