Янмэйская охота

— Но и вы не лучше, ваша честь! Они кривляются и паясничают, это унизительно и дико… но правда больше за ними, чем за вами. Верно ли, что нельзя выносить вердикт, пока есть сомнения? Так сомнения тут на каждом шагу! Одно лишь ясно — что Менсон ударил Адриана. Неясно, зачем; неясно, почему; неясно даже, когда и от чего умер владыка! Может, подлинный убийца — совсем другой человек, и сейчас он смеется над нами! Но вы спешите все закрыть и послать Менсона на плаху, воспользовавшись глупою ошибкой советника. Тьма, что я должна сделать, какой суд назначить, чтобы добиться истины?! Или всем, кроме меня, все понятно? Тогда будьте добры, объясните, ибо мне кажется, что не ясно ничего!

Все больше гнева звучало в речи владычицы, уже даже с излишком, уже и она сама слышала это. Сделав короткую паузу, Минерва овладела собой и сказала ниже, холоднее:

— Корона в моем лице желает истины и справедливости. Члены коллегии должны всеми силами стараться выяснить истину, а не мчаться галопом к обвинительному приговору. Иначе я распущу коллегию и выберу такую, что будет разделять мои взгляды. Ответчик и советник получают один день на подготовку списка свидетелей. Если они не используют шанс либо вновь станут разыгрывать комедию — ответчик получит возможность развлечь своими шутками тюремных крыс и палача.

В гробовой тишине Минера села на место. Раздались одинокие аплодисменты — Ребекка Литленд захлопала в ладоши. К ней присоединился Эрвин, затем Ворон Короны, а затем, ряд за рядом, целый зал.

— Слава Янмэй! Слава Несущей Мир! Слава Блистательной Династии!

Аплодируя вместе со всеми, Эрвин подумал мельком: если бы сейчас Мими поднялась и приказала всей Палате умолкнуть, перестать хлопать, ведь это суд, а не театр, и не овации уместны, а работа мысли и совести — вот тогда она была бы поистине великой императрицей. Но на этот решающий шаг Минерве не достало воли. Она зарделась, смущенная и польщенная, и потерялась в буре аплодисментов. Эрвин отметил себе: если понадобится легко одолеть Минерву — поможет лесть.

Когда овации утихли, Франциск-Илиан и Менсон поблагодарили ее величество за оказанную милость и обещали оправдать ее доверие. Судья Кантор заверил императрицу, что, как и она, превыше всего ценит справедливость, а спешка обусловлена лишь заботою о владычице и лордах. Суд постановил начать следующее заседание с тщательного опроса свидетелей, которых предоставит сторона ответчика.

* * *

Столичный особняк Ориджинов был одним из любимейших мест Эрвина в столице, овеянным сладкой ностальгией. Здесь он прожил годы учебы в Университете — лучшие в своей жизни. В течение двух месяцев работы Палаты это жилье делили с молодым лордом представители отца, а в остальное время Эрвин безраздельно властвовал над особняком. Здесь тайком навещала его Сюзанна и вполне явно — Нексия. Тут он собирал веселые компании многочисленных своих друзей. Тут вел философские споры с Дорианом Эмбером, рубился в стратемы с Уильямом Дейви, играл в прятки с Берти Крейном и шиммерийскими инфантами. Здесь Эрвин кривлялся перед зеркалом, репетируя первую речь в Палате; здесь прятались от констеблей его приятели-студенты после очередной веселой выходки. Сюда же прибегал яростный Сомерсет Флейм — защищать честь сестры со шпагою в руках… Славные были годы!

Вчера в особняк переехали из дворца лорд Десмонд и леди София. Нынче после суда он приехал к ним, чтобы узнать причины этой внезапной передислокации. Дворецкий встретил Эрвина словами:

— Вас ждут, милорд.

Войдя в кабинет, он не успел задать ни одного вопроса — отец первым захватил инициативу.

— Сын, мы хотим обсудить с тобою твои успехи в деле справедливости. Как ты оцениваешь суд над Менсоном?

Эрвин усмехнулся:

— Отличное развлечение! Битва Франциск-Илиана с судьей Кантором краше любой театральной драмы. Искренне советую вам, матушка, посетить следующее заседание.

— Отрадно видеть, как серьезно ты относишься к правосудию, — хмуро процедил Десмонд.

— Простите, отец. Я снова забыл, как чуждо вам любое веселье. Отвечу серьезно: на мой взгляд, суд полностью успешен. Менсон имеет полную возможность защищаться, опрашивать свидетелей обвинения и вызывать своих. Все процедуры соблюдены, даже самый строгий блюститель закона будет удовлетворен.

— Стало быть, ты проводишь этот суд ради видимости? Лишь затем, чтобы показать свою справедливость?

— Конечно, нет! Суд — главная…

«Главная часть моего плана», — хотел сказать Эрвин. Но отец не знает об этом. Никто не знает, кроме альтессы Тревоги да кайра Хайдера Лида.

— Главная цель суда — решить судьбу шута Менсона. Как никак, он убил императора! Он должен получить по справедливости. Ну, с точки зрения закона.

Отец неприязненно дернул головой.

— Важная оговорка, сын. С точки зрения закона… А с твоей?

— Адриан заслуживал смерти. Его гибель сильно облегчила мне жизнь. А Менсон по воле Династии страдал двадцать лет и сполна искупил любые злодеяния.

— То есть, ты бы отпустил его?

— Не буду лгать: я и предлагал ему это. Помилование на основание невменяемости. Он отказался.