Янмэйская охота

— Залп! — выкрикивал он при каждом попадании. — Залп. Залп!

Пауль стрелял молча. Но еще более метко, чем Лед.

— В укрытие! — вскричал Сорок Два.

Поздно, слишком поздно. Увлекшись бойней на флангах, кайры отдали врагу центр, и уже не могли скрыться. Кто-то бросался бежать — огненный шар настигал его. Кто-то кидался в отчаянную атаку — и сгорал, не дотянувшись до цели. Кто-то нырял за саркофаги — плети задевали в прыжке, а затем лупили по крышкам гробниц, высекая мраморную крошку.

— Нет, нет, неееет! — беззвучно орал Эрвин, прикусив собственную руку.

От жара в зале лопались лампы. Свет начал гаснуть. В сумраке полыхали вспышки Перстов, метались и корчились горящие люди, мерцали мечи в руках трупов, еще раскаленные докрасна.

— Неееет!

— Залп! Залп!

Кайр Сорок Два на бегу прочертил клинком зигзаг. Солдат бригады распался надвое и тут же сгорел под выстрелом Льда. Сорок Два упал за саркофаг императрицы, пропустил огненный шар над головой, привстал, метнул нож. Лед отбил его плетью в футе от головы, затем хлестнул по крышке саркофага.

— Залп!

За третьим ударом мрамор разбился, кусок плиты рухнул, и Сорок Два захлебнулся криком боли.

— За Агату! — крикнул кайр, метнувшись ему на помощь.

Теперь уж не узнать, что за кайр — лишь силуэт в кровавом сумраке. Пауль выстрелил, силуэт сложился вдвое и упал в гробницу, на кости владычицы Ингрид.

— Залп! — сказал Лед и выстрелил еще раз.

Клочья тела и мумии вперемешку взлетели над гробом. Серые лохмотья вспыхнули, стали медленно падать, как огненный снег.

— Молчать, — приказал Пауль Льду.

Они медленно развернулись, ощупывая взглядом поле битвы. Всякий, кто еще дышал и шевелился, являлся солдатом бригады. Северян больше не было. Огарки, лохмотья, кости.

— Нет… — прохрипел Эрвин, падая на пол.

Он больше не видел ничего, хотя все еще мог слышать.

Лед:

— Зал чист. Потери — пятнадцать человек. Шесть боеспособны.

Пауль:

— Сжечь мусор.

Звуки выстрелов Перстов, хлопанье пламени. Треск, смрад горящей плоти.

Шаги. Новые солдаты вошли в зал — резерв Пауля, так и не введенный в бой.

Лед:

— Займитесь чисткой.

Пламя. Треск. Смрад.

Эрвин тер глаза ладонями, размазывая слезы. Нет же!.. Как же так?.. Ведь почти!.. Шаг до победы…

Чей-то голос:

— Лед, один жив.

Шаги, холодный смешок.

— Я бы сказал, половина жива. Это младший Хортон, сын полковника.

Пауль:

— Твое решение.

Лед:

— Пусть живет. Наш подарок герцогу.

Лед выплюнул это слово с такою ненавистью, что Эрвин услышал ее даже сквозь пелену горя. Лед повторил:

— Герцогу мои пожелания. Наилучшие. Передай, Хортон.

Треск, пламя, смрад.

Чей-то голос:

— Чистка окончена.

Пауль:

— Собрать Персты.

Пауза. Шаги, шорохи, проклятья. Какой-то солдат:

— Ну и дрянь…

Лед:

— Предметы собраны. Капля Солнца у меня.

Пауль:

— Сюда ее.

Пауль:

— Уходим.

Свидетель — 5

18—19 мая 1775г. от Сошествия

Остров Фарадея-Райли

По совету Нави, за ужином Дороти съела двойную порцию.

— Леди Карен, у вас же нет аппетита, а я сильно проголодалась. Позвольте мне…

Карен отдала ей все свое. Дороти проглотила две миски каши с двумя лепешками, запила двумя кружками ячменного напитка и еще стащила несколько ложек у Аннет.

Только отзвучала вечерняя молитва: «…где нас любят и принимают», как к ним подошел медбрат.

— Так, дамочки, вы двое за мной. Запру вас, чтобы тихо спали в норке.

Нави говорил: «Восемьдесят два процента, что вас заберут прямо из харчевни и отведут в корпус». Дороти не могла понять — зачем? Она тиха, спокойна и почти здорова, ее никогда не конвоируют, она сама идет, куда нужно. Однако получилось так, как сказал Нави.

Карен и Дороти вышли из трапезной следом за медбратом. Во дворе творилось что-то странное: всюду толклись люди. Служители лечебницы дежурили у входа в женский корпус, вокруг слонялись моряки со шхуны, хлебали из кружек и бутылок, развязно шутили. Что происходит? — подумала Дороти. Надеюсь, они скоро разойдутся. Как можно незаметно сбежать из такой толпы?!

Трое матросов преградили им путь:

— Куда спешите, такие красивые? Идем с нами, мы вам кое-что покажем!

Медбрат отрезал:

— Эти не для вас.

— Они что, заразные? Га-га-га! — узловатый палец ткнулся в Карен. — Да уж, эта выглядит страшненько. А вторая очень даже ничего!

— Она кусается, — сообщил медбрат.

Моряк громко клацнул зубами:

— А что, я люблю таких!

«С вероятностью шестьдесят пять по дороге к вам пристанут, — говорил Нави. — Не забудь, что нужно делать». Она еще удивилась: «Кто пристанет, почему?» Но инструкцию запомнила хорошо.

Дороти прижала руку ко рту:

— Простите, мне дурно.

И отбежала к ближайшей стене.

— Ай, не бойся! Все будет хорошо! — смеялся вслед матрос, а медбрат кричал:

— Куда подалась? А ну за мной!

Отвернувшись от них, Дороти сунула два пальца себе в глотку и вывернула на мостовую только что съеденный ужин.

— Она и впрямь больная, — решили матросы и пошли своим путем.

А вот медбрат накинулся на нее

— Это еще что такое? Нормальные харчи были, я сам пробовал! Ты совсем обнаглела?!

— Извините, желудок подводит…

— Сейчас же убери за собой! Неси ведро и тряпку, чтоб через две минуты было чисто!