Янмэйская охота

— Горючим газом. Ярус над нами тоже опасен. Нельзя ни зажигать огонь, ни регулировать яркость ламп: при этом может возникнуть искра. Сейчас я прикажу открыть все двери, водород постепенно выветрится. Через четверть часа сможете безопасно выйти.

Он крикнул в коридор, из которого вышел:

— Открыть двери всех ярусов!

Тогда из тени возникла еще одна фигура. Прежде невидимая, как паутина на стене, она стала заметна лишь придя движение. То был болотник в сером плаще — жало криболы.

— Капитан, уверены ли вы в своем решении?

— Приказ владычицы ясен: сжечь тех, кто возьмет Каплю Солнца. Лорд-канцлер ее не взял. Открыть двери!

Жало криболы качнул головой, но кто-то в глубине прохода — очевидно, преданный Уитмору — дернул рычаг. Раздалось тихое урчание двигателей.

— Капитан, — выдохнул Эрвин, — что значит «приказ владычицы»? Минерва устроила здесь засаду?!

— Лорд-канцлер, я сказал достаточно.

Гвардеец развернулся с очевидным намерением уйти; Эрвин сделал знак, кайры обступили его.

— Капитан, я повторю вопрос. Вы стережете этот зал по приказу Минервы? Она знает, что кто-то придет взять Каплю Солнца из гробницы?

Уитмор сжал челюсти и опустил руки на пояс.

— И, как я понимаю, Минерва сговорилась с Леди-во-Тьме? — продолжил Эрвин. — Ей было не от кого узнать про этот Предмет, кроме тетки владычицы Ингрид! Присутствие этого болотного исчадия подтверждает мою догадку.

Эрвин кивнул в сторону жала криболы. Кайры шагнули к болотнику, а тот скользнул в тень прохода, выставив руки перед собой. В каждой ладони блестело что-то.

— Тьма сожри! — выругался герцог. — Дурачье, вы в меньшинстве и вы нам не враги, раз уж предупредили о ловушке! Так опустите оружие и ответьте на вопросы. Вы не раскроете большой тайны, ибо и так уже ясно: Минерва вступила в союз с болотницей, чтобы…

— Милорд!

Раздались гулкие шаги по ступеням, и в зал влетел кайр из пары часовых, оставленных наверху.

— Они здесь, милорд!

Слово: «Кто?..» выпало из уст Эрвина. Но в белом лице часового, в дрожи его голоса уже содержался ответ.

Они здесь.

Те самые они.

Время замерло. Брось камень — повиснет в воздухе. Вопрос: «Кто?..» все тянется, дрожит, и с ним вместе: «Они здесь, милорд!», и чьи-то слова: «Они уже в храме!». И Сорок Два кричит: «К оружию!», и Джемис: «Забрать идов Предмет!», и все это вместе зависает под сводом единою тягучей смесью, и дробью врываются шаги по ступеням. Не наши шаги, чужие. Звук — как черный град.

Пятерка кайров упирается в крышку саркофага — и трещина с хрустом вспарывает мрамор. Плита ломается и клинит намертво, теперь ее не снять.

— К оружию!

Шестерка с мечами наголо бежит к ступеням, еще дюжина развертываются подковой, другая дюжина ныряет за гробницы, взводит арбалеты, кладет их на упор на мраморные лики владык.

— Милорд, за мной.

Голос Джемиса прямо над ухом:

— Милорд, в укрытие, скорее!

Герцог рвет из ножен неподъемно тяжелый Глас Зимы. Скрипит зубами:

— К оррружию!

— Не вы, милорд.

Джемис бьет его кулаком в лицо. Эрвин падает, звезды в глазах. Джемис ловит его за шиворот и тащит к проходу, в котором скрылись уже капитан и жало криболы.

— Отставить! Не сметь!.. — бормочет Эрвин и булькает кровью из разбитого рта.

Джемис швыряет его в проход. Последние кайры занимают позиции. Все нацелено на вход, все на взводе. Гробница — пасть с железными клыками, готовая сомкнуться.

Эрвин рвется наружу, Джемис ловит его и оттаскивает в тень.

— Закрывай, капитан!

Уитмор дергает рычаг, урчит двигатель. Пока стена становится на место, Сорок Два оглядывается и кивает Джемису, тот кивает в ответ. Падает заслон, отсекая Эрвина с Джемисом от всего отряда.

Эрвин схватывается на ноги, прыгает к рычагу:

— Откройте! Мы должны спасти…

Уитмор и Джемис вместе оттаскивают его. Уитмор указывает:

— Смотровые щели там и там.

— Откройте!

— Смотрите, милорд.

Эрвин делает еще попытку, и кулак Джемиса вышибает ему дух. Эрвин падает без сил, неспособный ни на что, кроме одного: доползти до щели и смотреть.

Вход в погребальный зал — как раз напротив щели. Там, в дверном проеме, мелькает чья-то тень. Тут же бьет арбалет, и тень отлетает, издав стон.

— Один лег! — кричит кайр, спустивший тетиву, сам не веря легкости успеха.

Тогда в сумраке входа возникает фигура.

Три арбалета стреляют вместе, три болта летят к фигуре — и замирают в воздухе, воткнувшись в щит из голубого мерцания, и падают. Враг делает шаг вперед, на свет. Его лицо скрыто маской, фигура — плащом, только глаза горят из черноты капюшона. Но и глаз довольно, лишь один на свете может иметь такие глаза.

Пауль, командир бригады Кукловода, держит перед собой раскрытую левую ладонь. Арбалеты кайров бьют еще несколько раз — вокруг ладони вспыхивает голубой свет, болты падают наземь. Пауль не смотрит на них, не смотрит на кайров, будто те не стоят внимания. Он ведет взглядом выше голов, по потолку; дергает носом, как зверь.

Пара солдат бригады появляется за его плечами, поднимая руки с Перстами Вильгельма. Пауль говорит. Пауль говорит так спокойно, что даже кайры замирают, пораженные его к ним равнодушием:

— Никакого огня. Только плети.