Янмэйская охота

Полли… Может быть, смысл в том, что нужно, наконец, жениться? Подыскать красивую добрую барышню, чтобы заботилась, любила, наполняла дом уютом. Низа вряд ли подойдет: она не добрая и не красивая, и уюта от нее никакого. Но даже если подошла бы — тьма, это ж не решит вопроса. Будет семья, детишки, тепло — но вопрос останется: зачем жить-то? Сама же Низа скажет: «Давай полетим куда-нибудь!» А куда лететь, зачем?

— Что делать дальше? — спросил он вслух, забыв, что не один.

Низа ответила:

— Ты странный, господин. Уже решил ведь: продадимся на службу этому Второму.

— Ты говоришь «продадимся». Звучит так, будто это что-то плохое.

— Если б ты знал и уважал Второго, и выбрал своим гантой — я бы поняла. Но ты его в глаза не видел. Так зачем?

— Ради денег, — неуверенно сказал Хармон.

— Будто тебе их не хватает.

— Еще — чтобы избежать конфликта.

— Мог продать шар — избежал бы.

— Я, между прочим, хотел сохранить его для тебя. Ты ж чуть не расплакалась, как речь зашла о продаже.

— Но зачем тебе угождать мне? Ты прав, я хочу летать и хочу свободы. Но если ты не хочешь — зачем идти себе вопреки?

— Ну… э…

В голове у Хармона вертелись два ответа, и оба звучали весьма неказисто. Один: «Я тебя пожалел». Второй: «У меня нет своих желаний, вот и беру твои».

— Ну, я подумал, будет хорошо и тебя порадовать, и себе прославиться. Если стану небесным корабельщиком — обо мне пойдет молва, все меня узнают.

— Разве ты хочешь славы? Не замечала я.

— Ну, раньше не хотел, а теперь, может, хочу. Сначала искал денег, потом славы, потом буду жену искать.

Это он так пошутил, еще хитровато подмигнул Низе — мол, заметь намек. Прощупал ее: чем ответит?

— Не понимаю тебя, славный, — сказала Низа, глядя в упор. — Если хочешь меня, почему не попробуешь взять? Если хочешь славы, почему не совершишь подвига? А если ничего не хочешь — зачем тебе я и небесный корабль? Продал бы меня и его, взял свои любимые деньги. Я бы расстроилась, но хоть поняла бы.

— А ты не священник, чтобы в душах копаться! — огрызнулся Хармон. — Вам, дикарям, такое невдомек, но иногда люди хотят просто хорошо жить, иметь красивый дом, большую семью и прибыльную службу!

— Значит, ты этого хочешь?

Хармон промолчал, сурово сопя. Нет, всей этой хорошей жизни он хотел прежде — до краденных реликвий, влюбленных графов, тайных орденов, небесных кораблей. Теперь все, чего хотел раньше, казалось мизерным, а хотеть другого он не умел.

Низа тоже долго молчала. А затем, будто набравшись сил, начала:

— Славный, послушай одну легенду Степи.

Он выпучил глаза:

— Ты мне прям целую легенду расскажешь?

Она рассказала.

В давние времена, когда на берегах океана Бездны еще стояла империя меченосцев, жил в Рейсе один шаванский род. Он кочевал по Великой Степи и однажды сделал стоянку близко к границе империи. Узнав о том, меченосцы устроили набег и увели все табуны и стада, а всех мужчин и женщин забрали в рабство. Остались свободными только два брата-шавана, которые в тот день были на охоте. Старшего звали Гетт, он слыл суровым воином и славным наездником. Младший — Ханош — был мягче и добрее, но тоже хорош в седле.

Когда братья вернулись в разоренный лагерь, то тяжко закручинились. Лишились они всех родичей и всего скота, и всех лошадей, кроме тех, что были под ними. Братья спешились и разожгли костер, сели оплакать свои потери. Как вдруг слышат странный звук — не то мычание, не то стон. Оглянулись и видят: лежит на земле крохотный теленок, день или два от роду, совсем еще слабый. Гетт обнажил меч, ведь такому крохе не выжить без коровы. Но тут теленок лепечет человеческим голосом:

— Спасите меня, братики, очень жить хочу.

Поняли братья, что теленка коснулся Дух Степи, и решили ему помочь. Легко решить, да сделать сложно: где взять молока для бедолаги? Ведь всех до единой коров угнали меченосцы. Ханош взял большой бурдюк и прыгнул в седло, и проскакал десять миль до стоянки соседнего рода. Сперва соседи недобро его встретили, хотели даже угостить стрелой. Но Ханош рассказал свою беду, и соседи согласились помочь — наполнили бурдюк молоком, и еще один от себя дали. Вернулся Ханош и напоил теленка. Тем временем Гетт осмотрел землю вокруг стоянки, нашел следы отряда меченосцев, и решили братья: догоним врага, вернем свое.

Легко решить, да сделать сложно: молоко-то через день кончилось. Снова Ханош помчал за молоком, а когда вернулся — уже солнце шло на убыль. День кое-как ехали по следу, назавтра — снова айда за молоком. Осерчал Гетт:

— Оставим теленка! Мы с ним к земле прирастаем. А человек — не дерево, выбрал цель — должен к ней идти.

— Не бросайте, братики! — взмолился теленок. — Погибну без вас.

Дрогнуло сердце Ханоша, стал он ночами возить молоко, а днями ехать по следу меченосцев. Очень трудно было. Так устал Ханош, что однажды взял и выпал из седла. Гетт развязал бурдюк, напоил брата тем молоком, что от теленка осталось. Завязал пустой бурдюк и вдруг чувствует: пустой — а весит как полный. Развязал, заглянул и ахнул. Слыхано ли: в бурдюке снова полно молока! Тогда и говорит теленок: