Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3. Пьесы и киносценарии

Мамай. Доля наша пришла к нам, республику основали, стоит посреди степей, Матвей Степанович!

Учитель (закашлялся). Повесят вас, вот что скажу. За шею да на перекладину… Таких героев всегда вешают… (Кашляет.) Простудился. Жена от снарядов в погреб затащила. Ну, здравствуйте, республиканцы! (Пожимает руки Мамаю и Несвятипасхе.) Завещание написать?

Несвятипасха. Завет — на тот свет, а нам — выше марку… давай добрую чарку! Ха-ха-ха!

Мамай. Просим декрет написать. Так, мол, и так… Ради детей, внуков, потомков… Основываем республику бедняцкую, Советскую. В степях, в деникинском тылу… Зовем села — за нами, зовем города…

Несвятипасха. Смерть, напишите, в поводу водим, как конягу!..

Мамай. Бьемся и будем биться, а писать вас просим… Декрет, что у нас народная советская власть… Что землю панскую делим. А кто за республику убит — детям того земли вдвое…

Учитель. Кто же у вас… (закашлялся) министрами сидит?

Несвятипасха(становится в позу). Чем плох министр, Матвей Степанович?

Мамай. Народные комиссары у нас, Матвей Степанович…

Учитель. Егора Ивановича (кашляет) не вижу…

Мамай. Егор Иванович с отцом моим за помощью поехали.

Несвятипасха. Какой Егор Иванович?

Мамай. Уполномоченный ревкома.

Несвятипасха. Ага!

Учитель. Перекинулся словом с Егором Ивановичем… Рабочий, пролетарий… Показал ему сад… Сам, говорю, прививал и выращивал… Снарядом грушу "викторию" разбило. Не жалко? — спрашивает… Такой комик.

Мамай. Егор Иванович шесть раз с каторги бегал, в камере смертников сидел. Егор Иванович Ленина видал!

Учитель. А вы его за собой… (кашляет) на виселицу тянете.

Мамай. Напишите декрет, Матвей Степанович. За что мы боремся… За что жизнь отдаем… Пускай народ, как на праздник, идет.

Учитель. Заодно с вами на веревке висеть? (Закашлялся.)

Несвятипасха. Вы только напишите, Матвей Степанович, никто и не узнает, что это вы…

Учитель. Что? Не узнает? (Закашлялся.) Не перебивайте. (Кашляет.) Народный учитель пойдет с народом… Пускай все знают. Пускай история знает! (Кашляет.) Я пойду писать… (Берет свечку.) А вы тут поменьше стреляйте. Робеспьеры!.. (Уходит, кашляя.)

Несвятипасха(после паузы). Есть у меня пушка — для себя держал… На хуторе в соломе стоит. Коли такое дело — даю пушку! (Достает из-под стола бутылку, наливает.)

Мамай (нюхает стакан). Молоко сам делал?

Несвятипасха. А что, крепок? Это только дух такой страшный, а на градус терпимо. Первачок! До тридцати лет греет жена, после тридцати — чарочка, а потом уже и печь не согреет.

Мамай. Не шуми, разве при таком крике напишешь декрет? Вот я корня у человека доискиваюсь. Какая у него мечта? Долетают ли до нее слова, как голуби, или камнем падут, и не найдешь… Какая у тебя мечта, Петро?

Несвятипасха(задумчиво). Ишь ведь — я двенадцать годов тебя, Лавро, не видал и двенадцать годов никому не признавался… Есть у меня мечта. Днем и ночью о ней думаю. Кадеты в хате застукали, бездымный порох глаза ест, гранаты рвутся, смертью запахло, как гречкой в поле… А мне жалко не жизнь, а мою мечту…

И такая это мечта ты не смейся, не военная и не хлеборобская… Мечтаю я в театре петь. (И отошел к окну, застыдившись.) Вот так — встать и петь. А людей тысячи, и мой голос всем до сердца доходит, и что я захочу, то с ними и делаю… Ученые ли они или вовсе простые одинаково мои, и только… Вот какая мечта!.. У панского пастуха, а теперь красного партизана Несвятипасхи. Все кричат — Несвятипасха! (Взглянул в окно и вдруг иным тоном.) Ты гляди, какую тучу гонит! Полные окопы нальет!

Мамай. Я и отсюда вижу.

Несвятипасха. Боишься с престола встать? Ха-ха-ха!..

Мамай. Вот и думаю, какую теперь мечту революция просит? Республику сердцем отстоять! Понимаешь это слово — республика!

Несвятипасха. А деники издалека встанут и снарядами сожгут и окопы и колючую проволоку… Вся империя — дымом…

Мамай молча смотрит.

Значит, нечего сидеть! Соберем кавалерию да тачанки — и в степь… А деникинцы в село. А мы железную дорогу перережем, эшелоны разобьем, кадетов — в хвост, в хвост!

Ганна (входит). Может, вы бы, Лавро, вышли, посмотрели, хозяйский глаз нужен, накопали этих окопов, аж страшно. Вон и карты на землю у помещика в сундуке нашли, пора уже и делить. (Кладет карты на стол.)

Мамай (берет карту). Ишь ты, и карты нашлись. Я о них на каторге тысячу раз думал. Вот она какая, значит, наша земля… Слезами политая, потом и кровью окропленная. Навеки поделим…

Ганна (Несвятипасхе). И тебя уже тут уродило? Живой?