Янтарь на снегу

— Я тоже думал, что имею право знать правду! Желательно от вас, Гинтаре, или предпочитаете, чтобы вас называли — леди Гинтаре?

Сама не поняла, как так вышло. Рука будто стала жить своей жизнью — резко поднялась и отпечаталась на лице Вардаса. А я вообще была ни при чем, только и оставалось, что смотреть на покрасневшую ладонь, которую слегка саднило после встречи со щетиной первого советника короля.

— Я… простите меня! — Вардас даже не коснулся слегка оцарапанной щеки, отошел к окну и распахнул его. В комнате и правда стало легче дышать. — Сам не знаю, что на меня нашло.

— На вас всегда находит в моем присутствии! — Мне вполне хватило предыдущих подтверждений этого факта. — Может, нам начать общаться через посредников, вдруг из этого выйдет толк?

Мне было не по себе от произошедшего и от слов канцлера.

— Почему вы не сказали сразу, что владеете врожденным даром? — Присев на подлокотник кресла, канцлер с отрешенной усталостью подставил лицо под запутавшийся в занавесках ночной ветерок. Его способность перескакивать с одной темы разговора на другую меня умиляла. Это что, специальное умение всех дознавателей — при допросе путать собеседника, чтобы тот не успел опомниться и придумать новую ложь?

— На этот раз вам лучше быть откровенной со мной, — спокойно произнес Майло Вардас, все еще глядя в распахнутое окно. — Ваша ложь и так принесла много проблем. Неужели вы хотите еще больше неприятностей?

— Моя ложь?! — От таких серьезных и беспочвенных обвинений кровь прилила к лицу, отчего мне стало жарко. — Я удивляюсь вам, лорд Вардас! Упрекать меня в том, в чем сами вы отнюдь не блещете благородством. С самой первой нашей встречи вы обозлились на меня. Понимаю, что не отличилась в тот момент ни вежливостью, ни тактом, но я промолчу о том, как меня выдернули из привычного, ставшего родным окружения, и против воли притащили сюда!

Вардас молчал, а меня понесло. Лучше бы он говорил, ругался, но нет — он просто молча слушал мои нападки. А я, получив возможность, изливала все, что накопилось за долгое время.

— Что я могу сказать вам — человеку, которого не знаю, который сам врет мне и жестоко подставляет! Я не сделала ничего дурного! Всего лишь смолчала о пламени, которое приходит, когда мне угрожает опасность. Однако подозреваю, что наставник вам и сам все поведал, если счел надежным человеком. К тому же это случилось впервые с тех пор, как я покинула Сунагере.

— Вы невыносимы, Гинтаре, вы знаете об этом? — Вардас говорил абсолютно спокойно и в мою сторону лица так и не повернул.

— А я не претендую на выносимость ночной вазы или ведра с помоями, которые вы привыкли видеть в людях, а на идеальность тем более! Не принцесса, и замуж за монаршую особу не спешу.

— Мне всегда все известно обо всем, в силу характера и моих стремлений защитить племянника и его трон. Но вы остаетесь для меня загадкой, которую разгадать становится все сложнее и сложнее. Хуже всего то, что меня захватила с головой эта тайна по имени Гинтаре. Я знал вашу мать, мы дружили, когда я был еще ребенком. Это ведь мы с ней начали собирать те сказки, которые рассказывала наша няня по вечерам.

У меня опустились руки, я даже перестала злиться. Как ты будешь на него злиться, если он говорит так проникновенно?

— Это была идея Инге — собрать все истории в целый том. Но потом изменились времена, и я забыл о сказках. Тогда стало не до них. И вот явились вы, как призрак тех времен, как праведное пламя… Знаете, я ведь заглянул в ваш труд и… кое-что там нашел. Сказка об огненной лисице, шестикрылой малиновке, белой мыши и черной сове, помните такую?

— Д-да, — стала догадываться я, о какой сказке идет речь, но все еще не совсем понимала, к чему клонит канцлер.

— Вы знаете, что в древности этими тотемами обозначали нынешних богов? Да, моя дорогая леди Гинтаре. — На этот раз канцлер удостоил меня своего ясного взгляда. — Когда-то люди искренне верили в то, что мир сотворили великие животные, и поклонялись им. Потом почитать животных стало грешно, и их место заняли человекоподобные боги. А о тех временах остались только сказки, начавшие свой путь из уст хромоножки-рукодельницы.

— Я помню все сказки из книги, лорд Вардас, — медленно произнесла, чтобы не нарушить спокойное звучание своего голоса. — А теперь объясните мне, к чему вы все это рассказываете?

— К тому, чтобы вы немного освежили свою память — заглянули в книги, посетили храм. Присмотритесь к древним рунам на его стенах. Возможно, что-то узрите.

— Вы ужасны! — Я опять разозлилась. — Нет бы сказать прямо, как есть, но вы несете околесицу и врете! Я знаю сказки и помню все руны в храме! К чему все это?!

— К тому, Гинтаре, что очень близко необратимое. Когда сойдутся луна и солнце в одно слепое око… не станет дня и не станет ночи. Тогда мост между Навью и Явью исчезнет и возродится та, имя которой — Смерть Истинная.

Это были слова из пророчества о грядущем затмении. Но за все существование человечества оно никогда не наступало. О нем было известно из старых-престарых сказок.