Янтарь рассеивает тьму

По правде говоря, овладение человеческим телом происходило совсем не так, как сейчас. Предметный демон, как правило, являлся человеку в облике кого-то знакомого, воссоздавал счастливое воспоминание из жизни и погружал в радужный мир, после чего вынуждал жертву запечатать самого себя в подсознании. Но поскольку Элеонора была заклинателем и до этого уже проходила экзамен на сопротивляемость с участием мстительных духов, она научилась перестраивать внутренний мир так, чтобы оказаться в просторной зале огромного замка. Рисунки на стенах, показывавшие счастливые моменты жизни, пытались пробиться через кирпичную кладку и завлечь ее в свои объятия, но все было тщетно. Элеонора была подкована в этом и не собиралась поддаваться.

Демон, глядя на жертву, фыркнул себе под нос и выругался на чистом дамонианском.

Элеонора не поняла ни слова и нахмурилась. Этим языком владели лишь демоны, пришедшие из разлома между мирами, который возник сотни лет назад и впустил сюда магию. Ни один из современных заклинателей не мог выучить дамонианский, поэтому Люциан, слушая сейчас демоническую речь, снова удивился тому, что Морион умел на нем говорить.

«Может быть, попросить его научить меня?» – подумал Люциан и задумчиво хмыкнул.

Демон не стал ждать. Притомившись от частых визитов, он напал сразу.

Элеонора почувствовала, как тьма камнем легла ей на плечи. Воспоминания силились пробить преграду как раз в тот момент, как демон ринулся на нее. Она отскочила в сторону, и пусть движение вышло неуверенным, но ей удалось уклониться.

Противник быстро повернулся и снова напал, протягивая когтистую лапу, которую Элеонора заблокировала серебряным клинком. Борьба с демоном не шла ни в какое сравнение с битвой против обозленного духа. И хотя демон был ослаблен многочисленными призывами и отсутствием пищи, он бился активно и яростно, а его тьма так и норовила очернить душу. Элеонора была способным магом, но не думала, что драться с этой тварью будет настолько тяжело. Даже изгнать ее из тела казалось невозможным.

«Выпустила бы свет, – подумал Люциан, наблюдая за сражением. – Тьма и свет не существуют в единстве, и, если выпустить свет, он изгонит из тела демона». Этот способ был действенным, но очень энергозатратным и рискованным. Особенно если у заклинателя сил было меньше, чем у демона. Тогда магическая защита сводилась к минимуму, и заклинатель мог погибнуть, поэтому на подобный риск мало кто шел. Большинство же возлагало надежды на собственный разум – кроме Люциана, который однажды стал одержим предметным демоном, и ему пришлось выпустить свет, чтобы вырваться.

Впрочем, оценив силы Элеоноры и демона, Люциан решил, что она смогла бы выстоять против темного создания, если бы поступила так же. Вот только Элеонора о существовании такого способа даже не подозревала.

Наблюдая за битвой, Люциан только и делал, что вздыхал. От соприкосновения лезвия меча и демонических когтей в стороны летели искры. Тьма окутала всю залу и давила на Элеонору. Ей приходилось концентрироваться на драке и абстрагироваться от происходящего одновременно, чтобы не поддаться воспоминаниям, что пробуждал демон.

«Как же Кай прошел экзамен в одиночку? Он, конечно, силен, но не настолько…» – размышлял Люциан.

Элеонора споткнулась невесть обо что и упала на спину. Демон тут же кинулся на нее. Она проткнула тварь клинком и откатилась в сторону, краем глаза заметив заветную дверь: лазейка практически сливалась с цветом стен и находилась далеко от Элеоноры.

Она не была такой самовлюбленной, как Кай, который делал вид, что сильнее всех. Она умела трезво оценивать свои силы и признавать слабости, и поэтому не постеснялась спланировать, каким путем доберется до двери и сбежит. Ее не волновало, что она провалит экзамен, а Кай разочаруется в ней, ведь это был первый опыт битвы против демона, и стать его жертвой стало бы куда позорнее, чем позволить кому-то другому со всем разобраться.

Решив, что к следующему разу она подготовится лучше, Элеонора юркнула в сторону. Демон кинулся за ней следом, что-то рыча на своем языке. Он оказался быстрее и, схватив добычу за шкирку, резко потянул назад. Рана на его теле зажила, и это означало, что ее меч был бесполезен.

Элеонора отлетела в другой конец залы, врезавшись в стену так, что кирпичи затрещали, а изображения исказились. Голову пронзила ужасная боль, будто сознание раскололось, и демоническая тьма начала проскальзывать внутрь. Люциан тоже почувствовал это и не сдержал рыка, вырвавшегося сквозь стиснутые зубы. Элеонора закричала. Тьма прорывалась сквозь брешь разума, расширяя ее, чтобы продолжить путь. В попытке выстоять девушка яростно сопротивлялась, что приносило ей невыносимые мучения.

Обласканный черным туманом, демон медленно шел в ее сторону, раскручивая в руке меч, которым его недавно проткнули.