Янтарь рассеивает тьму. Асдэм

Элеонора и сама не поняла, почему остановилась. Внезапно ее сердце защемило, боль и жар охватили все тело. Она резко схватилась за грудь, там, где таилась ее душа, и широко открыла рот в попытке втянуть воздух, как выброшенная на берег рыба.

Кай подлетел к ней, подхватывая на руки падающее тело.

– Эленор! – требовательно позвал он, но ответа не услышал.

Элеонора не могла дышать. Ее золотые глаза в ужасе распахнулись, и она уставилась в синее небо над горными пиками, пытаясь не умереть от охватившей каждую клетку агонии.

Люциан разделил с ней страдания, крича от боли в чужой голове. Он чувствовал, как распадается на части. В его ушах зазвенело, сознание спуталось, а тело не поддавалось контролю. Он видел небо перед глазами и в то же время тьму. Он не понимал, что происходит, не мог определить, откуда взялась эта боль и с чем она связана.

Кай звал Элеонору, одновременно считая ее пульс.

Вокруг начали собираться проходившие мимо адепты.

Кто-то побежал за лекарями.

Элеонора предприняла последнюю попытку втянуть воздух в кричащие от боли легкие, но не успела.

Она погрузилась во тьму.

Глава 64. Еще более хрупкий, чем кажется. Часть первая

Проснувшись, Люциан взвыл, точно волк, с которого заживо сдирали шкуру. Он заметался на простынях и упал с кровати, но в сантиметре от пола его поймали чьи-то холодные руки. Кай тут же заблокировал несколько акупунктурных точек, чтобы Люциан не навредил себе в этом странном приступе.

За окном уже светило солнце, но Люциан увидел лишь намек на его лучи, прежде чем окончательно ослепнуть. Он стиснул зубы, пытаясь сдержать страдальческие стоны, вызванные головной болью, которая настигала его каждый раз вместе с болезнью.

Люциан родился таким, без четырех органов чувств, присущих каждому человеку, – слуха, зрения, обоняния и вкуса. Мать и отец рассказывали, что он покинул утробу молчаливо и казался совершенно нормальным ребенком, пока через тридцать секунд его не настигла кара. Младенец взвыл как лесное чудище и едва не умер от боли. Если бы лекари в тот же момент не погрузили его в глубокий сон, Люциана сейчас не было бы в живых.

Излечить недуг удалось только благодаря божественному источнику, который находился в подземельях каждого клана и являлся сосредоточением светлой магической энергии. К несчастью, эффект был временным, и Люциану каждые полгода-год приходилось уходить в медитацию, скрываясь за закрытыми дверьми.

«Эриас…» – пронеслось в голове, но он был не в силах закончить мысль. Друг оказался прав, когда предупреждал о болезни и о том, что не стоит себя истощать. После последнего выхода из медитации Люциан рассчитал примерный промежуток времени, когда сможет свободно дышать, но из-за похода в Асдэм цикл нарушился и недуг вернулся раньше положенного.

Люциан хорошо знал свое состояние и поэтому терпел в ожидании, когда боль пройдет и он станет бессильным калекой. Кай поддерживал его тело, и там, где касались ледяные руки, разливался отрезвляющий холод. Люций сосредоточился на нем, чтобы отвлечься от боли, представил, как погружается в холодную воду, уходя в нее с головой.

Кай молчал и просто был рядом, либо Люциан уже оглох и не слышал, даже если принц звал его. Он полностью обессилел, боль стала настолько сильной, что ему хотелось скорее покончить с этим, перетерпев. Он ни о чем не думал и даже не переживал, что его жизнь сейчас находится под угрозой, ведь его главную слабость видит кто-то другой – кровожадный демон, оставшийся с ним в самый беззащитный момент. Кай мог бы сделать все что угодно, но вместо этого… не давал окончательно развалиться на полу, аккуратно поддерживая тело Люциана.

Боль проходила постепенно, точно как отлив в море. Лениво угасала, пока в один момент не исчезла совсем, лишив Люциана возможности ориентироваться в пространстве и полноценно жить. Его способность к осязанию обострилась в четырехкратном размере, и поэтому руки Кая теперь не охлаждали, а замораживали.

Люциан не знал, как долго приходил в себя, и не попытался даже выяснить. Он больше не видел, не слышал – что тут можно выяснять? Использовав духовную силу, он снизил уровень осязаемости, дабы не окоченеть из-за чужих рук.

Поддерживаемый Каем, Люциан сел и с напряженным выражением лица потер лоб, не зная, как объясниться и что делать дальше. Без божественного источника нечем излечить его тело. И вряд ли этот водоем сохранился внутри демонического города.

«Мою болезнь пробудил сон или это просто совпадение? Элеоноре было так же плохо или наши чувства слились? – пытался он хоть что-то прояснить. – У меня во время приступов болит только голова, но у нее страдало все тело, словно его сжигали заживо. Почему она испытала нечто подобное? За шесть лет такого ни разу не было».