Янтарь в болоте

Заинтересовалась новая знакомая и одеждой Алёны. Что-то похвалила, что-то одобрила, на что-то милостиво махнула рукой, а часть, особенно праздничную, разругала. То «так сейчас не ходят», то «слишком бедно», то «слишком закрыто». Хотела даже забрать все это и прислать взамен новое, но тут Алёна проявила упорство. Прислать – пусть, коли хочется, а свое отдавать не станет. Люди шили, старались, как же это – ни разу не надетое выбросить? Она лучше перешьет. Наверное. Потом. Благо иголку держать умеет. Светлана посетовала, что такая скаредность княгине совсем не к лицу, но настаивать не стала.

Алёна и сама бы не бросилась переделывать все по указке новой знакомой, но, глянув на Стешу, встревожилась. Рыжая следила за вдовой недобро, каждую вещь провожала взглядом, а когда Светлана предложила забрать одежду – и вовсе едва сдержалась, чтобы не броситься на защиту. Успокоилась, только услышав, что подопечная не намерена разбазаривать добро, глянула на молодую алатырницу одобрительно и опять вернулась к шитью.

Алёне очень хотелось спросить, откуда такие разногласия, но не выгонять же ради этого гостью! А потом стало и вовсе не до того, пришла пора идти к великой княгине на ужин.

Обеденная зала своим устройством ничем не отличалась от виденной Алёной в охотничьем доме. Тот же длинный стол с лавками, те же резные кресла для великокняжеской четы. Только вместо чучел здесь в двух углах высились посудники, где стояли расписные тарелки, резные чарки и другая утварь. Ответ, для чего это здесь, нашелся быстро: когда Светлана провела спутницу к общему столу и уселась вместе с ней с правой стороны спиной к входу, не рядом с местом княгини, но и не на самом краю, маячивший в отдалении слуга подхватил с ближайшей полки все нужное и поставил перед ними.

Народу оказалось меньше, чем Алёна ожидала, больше половины мест за столом пустовало. На левой стороне сидело восемь женщин постарше, видимо, замужних, которые негромко о чем-то переговаривались, а на правой – всего три молоденьких девушки, напротив которых Светлана и устроилась.

Одна – редкой красоты, Алёна и сравнить с кем-то не бралась, словно духи благословили при рождении. С волосами цвета спелой пшеницы, но с темными бровями и ресницами, отчего лицо казалось ярче, чем у Светланы. Глаза большие, цвета бирюзы, губы нежные, совершенные – в меру полные, в меру яркие. Она немного снисходительно улыбалась и держалась гордо, как будто великой княгиней была именно она. Ее звали Людмилой, была она дворянского рода, дочерью одного из княжеских воевод.

Другая – словно ее отражение в пыльном зеркале. Миловидная, и отдельно от своей соседки была бы хороша, но здесь казалась тенью. Волосы – обычные светло-русые, глаза – обычные серые, да и лицо слишком простое. Боярская дочка Павлина смерила Алёну странным тяжелым взглядом, но потом улыбнулась и стала в этот миг заметно краше.

Третья была богата толстой медной косой и яркими зелеными глазами, но лицо имела бледное и неподвижное, словно неживое. Алёна не сразу поняла, что оно просто выбелено чем-то, и сквозь побелку едва заметно проглядывали веснушки. Алатырницу это озадачило, она точно знала, что травники умеют делать средство, которое заставляет конопушки пропадать. Стоило оно дорого, было сложным, но неужто у боярской дочери золота нет? Один узорный платок на плечах – всяко дороже! Эту девицу звали Яной.

– Ты милая, – с улыбкой решила Людмила, когда Светлана всех назвала. – А почему у тебя такая темная кожа? Ты не успела с дороги в мыльню?

– Это не грязь, это загар, – вежливо пояснила Алёна, озадаченная странным вопросом.

– Загар? А отчего? – продолжила любопытствовать красавица, и Алёна озадачилась еще больше.

Нет, она, разумеется, знала, что боярских дочек учат чему-то другому, нежели алатырников, но никогда не думала, что настолько. Что таким вещам вообще нужно учить.

– От солнца, – терпеливо пояснила она.

– Ну надо же! – хихикнула Людмила, и обе подружки заулыбались, и Светлана, сидевшая рядом, тоже. – И что, у всех так?

– У всех. Если долго находиться на солнце, появляется загар, – ровно ответила Алёна, чувствуя себя очень глупо. Вроде и отвечать не откажешься – спрашивают вежливо, но все одно ерунда какая-то. Издеваются они так, что ли? Выставляя себя дурами, простых вещей не знающими? Странно…

– А зачем ты долго находилась на солнце? – Безупречные темные брови выразительно выгнулись в удивлении.

– Она, наверное, коров пасла, – хихикнула рыжая. – Все в деревне пасут коров!

Остальные тоже засмеялись, а Алёна только молча вздохнула. Если в деревне все пасут коров, то кто делает все остальное?.. Но боярышни, похоже, деревни в глаза не видели, выросли здесь, в стольном граде.

– Я просто люблю гулять, – пояснила она без лишних подробностей. Выдумывать не хотелось, а правда… В карауле да в патрулях к концу лета не так почернеешь!

– Зачем? – округлила глаза Людмила.