Янтарь в болоте

Последнее было сказано с насмешкой. Остап Егорович явно ждал возможности потешиться, глядя, как боярская дочка выбранного коня взнуздывать будет, но бахвалиться Алёна не стала. Молча кивнула и прошла в конюшню, где первым делом сняла сарафан и скинула платок, чтобы повесить рядом с уздечками – нечего по конюшне хорошую вещь тереть. Выбрала сбрую и пошла знакомиться. Со всеми, включая запретных.

Дурак оказался пегим и злющим, рыжий выглядел грустным и напрашивался на ласку. Алёна пожалела, что не взяла с собой никакого лакомства, чтобы к незнакомому коню подлизаться, ну да уж чего не было, того не было.

Поглядела на хозяйского, он оказался чудо как хорош – вороной, грива блестящая, волосок к волоску, шкура лоснится, мощный, тонконогий. Кто бы ни был его хозяин, а в лошадях он толк знал, да и заботился о своем товарище от души. На этом красавце Алёна бы точно не отказалась покататься, но прямой запрет нарушать не стала. Мало ли кто там хозяин!

Мелькнула мысль, уж не рыжий ли воевода, но ее алатырница поспешила отогнать и отошла от коня, двинувшись по соседнему ряду. К некоторым заходила в денник, чтобы вблизи осмотреть стать и оценить норов. Выучку так не понять, но Алёна надеялась, что среди дружинных лошадей негодящих не держат.

Выбрала в итоге шестилетнего рыжего жеребчика, который мордой почему-то напомнил Остапа Егоровича. Конь казался дружелюбным и игривым, а там уж оставалось уповать на везение.

Конюх, увидев, кого незваная гостья вывела, вздохнул:

– Как есть убьется!

– Как его зовут? И что про него надо знать? – спокойно спросила Алёна, когда мужчина вернулся с остальной сбруей.

– Зовут его Алтыном. Конь добрый, умный, только ошибок наездникам не прощает. Может, другого глянешь, а? – Остап Егорович смерил девушку новым взглядом. Правда, больше любопытным, чем недовольным. Все-таки с уздечкой она управилась легко, коня держала уверенно, а без сарафана, в сапогах, штанах и подпоясанной рубахе казалась уже не такой смешной.

– Ничего, мы договоримся, – заверила Алёна. – А где Стеша?

– Ушла, сказала, сама за тобой придет. Пойдем, ворота открою. Ох доведут они меня когда-нибудь…

– Кто – «они»? – уточнила девушка.

– Вы, – буркнул конюх.

Остап Егорович устроился возле забора поначалу из беспокойства. Приказ – он и есть приказ, но не хотелось, чтобы девчонка взаправду покалечилась. А потом осталось только восхищенно присвистнуть, опять сбив шапку на затылок: в седле пигалица держалась не хуже дружинников, и даже получше многих.

Вскоре стали собираться и парни. Большинство вели коней в загон молча и занимали свое место в смене, лишь искоса поглядывая на странное явление. Тренировку никто не отменял, не до развлечений, а держалась незнакомка хорошо и мешаться под ногами не должна была. Кое-кто присвистывал заинтересованно и окликнуть пытался, а самый ретивый поравнялся с девчонкой, чтобы познакомиться, но быстро получил от старшего товарища кнутовищем поперек спины – не больно, но обидно. И правильно, нечего строй нарушать!

– Дядька Остап, а это кто ж такая? – живо спросил молодой хозяин вороного жеребца, прибывший в числе последних.

– Да почем я знаю! – отмахнулся тот. – Из дворцовых, пришла – дай, говорит, покататься, я умею. Ну и вот. Кто ж знал, что и вправду умеет! Дмитрий, ты за парнями пригляди, чтоб не забижали, а? Сейчас-то не полезут, а после житья не дадут. Поперек твоего слова-то не осмелятся.

– Вот уж будь спокоен, постерегу! – хохотнул тот и присоединился к остальным.

Вся княжеская сотня, сторожившая дворец, конечно, одновременно тут хороводить не могла, упражнялись десятками. Сейчас был черед первого, в котором десятником значился наследный княжич Дмитрий, и к делу своему он подходил ответственно, за что его в дружине уважали и любили.

Остап Егорович даже и не удивился, когда в десяток странная девчонка уместилась как родная. Она и команды все знала, и строй держала, а уж когда джигитовка началась – тут конюх и дивиться устал, потому что многого княжеские дружинники повторить не могли вовсе. Оно понятно, у них и надобности нет таким вот выкрутасам учиться, но где этому научилась чернявая пигалица, он и предположить не брался. Что к чучелам не поехала – это ее снова с лучшей стороны показало. Прыти в ней много, а вот силенок – не как во взрослом воине. Зато с самострелом управлялась ловко, на равных.

– Это что у тебя за отрок такой прыткий появился? – Прозвучавший рядом голос заставил конюха дернуться и обернуться.

– Тьфу! Чего подкрадываешься, чернуков выкормыш? Ишь, нарисовался с ранья! Честь нам какая, сам первый княжий воевода пожаловал! – разворчался Остап, вновь возвращаясь взглядом к всадникам.

– И тебе здравствуй, – не обиделся воевода. Облокотился о забор рядом. – Кто таков-то? Вон тот, за княжичем скачет. Ловкий мальчишка.

– Совсем глаза пропил, – буркнул конюх. – Какой это тебе мальчишка? Девчонка это. А откуда – и сам не знаю.

– Ну ладно тебе, чего взъелся? Не с той ноги встал? – поморщился воевода.