Янтарин

— Это что у нас за крыса хозяйничает? — услышала она над головой, когда скатилась к костру и беспечно зарылась в оставленное барахло. А уже в следующий миг обнаружила себя болтающей ногами в воздухе, лицом к лицу с премерзким типом, ухватившим её за шиворот и рывком развернувшим к себе. Лицо типа, и без того не вызывающее тёплых чувств, вблизи выглядело ещё более эффектно — заросшее… наполовину. Вторую половину расчертили четыре багровых шрама от виска до угла рта, словно тварь, оставившая метины, решила подарить своей жертве вечную полуулыбку. На которую Фелиша смотрела с нескрываемым ужасом — человек, почувствовав куда направлен её взгляд, высунул кончик языка и быстро мазнул по шраму, словно змея. Ухмыльнулся.

— Нравится, детка?

От кислого дыхания девушка непроизвольно сморщила нос.

— Ну-ну, будет тебе кочевряжиться, — опять ухмыльнулся мужчина, но глаза остались холодными. Быстро обшарили болтающуюся на вытяжке воришку оценивающим взглядом. — Ребята, эй, — порванные губы поджались, выплюнув пронзительный свист. — Сюда, болваны! Я же приказывал не оставлять трофеи.

Плевок под ноги. Выползшие из кустов удостоились пары крепких выражений.

— У нас гости. Скажи, крошка, ты как здесь очутилась?

Фелиша молча оскалилась.

— Неприступная, — ухмыльнулся мужчина. Задумчиво плямкнул губами и неожиданно влепил пощёчину. На щеке расцвёл багровый отпечаток широкой ладони. — Я привык получать ответы и без промедлений, уяснила?

— Мне понравились ваши побрякушки, решила посмотреть на них поближе, — буркнула Фелиша.

Ещё одна пощёчина.

— Не люблю юмористов.

И тогда Фелиша не выдержала — она вообще не любила, когда ею пытались помыкать, тем более так грубо — согнула ногу в колене и не слишком целясь выбросила её в коротком подлом ударе. Державшие девчонку руки разжались, мужик скорчился и осел на землю. Но тут же другие руки скрутили смутьянку и прижали к земле. Верёвки обожгли запястья. Кто-то ткнул выворачивающуюся из рук девушку кулаком в бок. Фелиша задохнулась, скривилась и тихонько взвыла, выпуская взорвавшуюся внутри боль. Её подняли, несколько раз встряхнули и опять швырнули — в этот раз за костёр на палую листву, где лежал мешок с чем-то мягким и явно живым.

— Хороша девка, — заметил кто-то, — на рынке за такую десяток золотых отсыпят.

— Тридцатник, — прохрипел главный. — Старый Хим специализируется на горячих штучках.

Фелиша сплюнула кровь и недавно услышанное от молодцев Диметрия выражение.

— Двадцать пять, — подкорректировал ещё один, включаясь в обсуждение подвалившего счастья. — Сквернавок не сильно жалуют.

— Зато тело хорошее, хоть и без выдающихся объёмов, — её опять сгребли в охапку, явно намереваясь продемонстрировать все достопримечательности. Фелиша червяком закрутилась в жёстких ладонях, извернулась и попыталась тяпнуть бесцеремонные пальцы, уже рванувшие горловину и без того изуродованной рубахи. Ещё одна пощёчина. В глазах заплясали цветные искры странного стального оттенка с золотой радугой.

— Уберите руки, — заорала она. Нет, на самом деле, едва прохрипела заплетающимся языком.

— Вы не поняли, — вкрадчиво прошелестело над самым ухом, — девушка попросила убрать от неё ваши конечности… пока они не превратились в обрубки.

— Гельхен, — выдохнула Фелиша, неожиданно ощутив, как сильно влипла. Четверо мужиков, распускающих руки, пугали её куда меньше наёмника, непонятно откуда узнавшего, где искать запропавшую спутницу. А может и не искал, вернее, вряд ли рассчитывал найти в компании с подозрительными типами и в столь близком контакте — просто набрёл случайно, ведь предупреждал, что пойдёт к озеру рыбы наловить. Даже меча не взял, мельком отметила девчонка, когда зрение вернулось хотя бы отчасти и она смогла сообразить, что стальные искры в россыпи радуг — колючие глаза наёмника с расплывшейся полыхающей багрянцем короной вокруг расширенного зрачка.

Ощетинившиеся ножами бандиты его не слишком смутили. Гельхен бегло осмотрел повреждения — разбитая губа, полыхающие щёки, оборванные рукава и ещё более всклокоченная шевелюра. Но глаза, хоть и мутные, горят — ни слёз, ни истерики, даже страха не читается, только досада, что попалась на горячем, словно кошка у кадушки со сметаной. "Ну, получишь ты у меня…"- широкая бровь многозначительно изогнулась ломаным треугольником, а потом нервы главаря не выдержали и он первым бросился на наглеца.