Янтарная комната

- Едва не задержал дядюшка Гедеон, - сообщил Роберт начавшему уже терять терпение Рамзаю. - Я встретился с ним неожиданно на рынке. Едва не сцапал меня! Но я увернулся, только сообщил свой адрес. Нельзя же бросать дело. Кушайте леденцы. А что, тот мальчик, в саду, еще там!

Рамзай, заглянув в сад, сказал: «Да».

- Тогда отлично. - Давайте револьвер, я передам. А мой пока держите у себя. Два револьвера могут помешать лазить.

Невольно подчиняясь уверенности и возбуждению мальчика, Рамзай все же спросил:

- Но ведь ты даже не знаешь, какая комната Маньяна! Быть может, его уже нет здесь!

- Дайте, дайте револьвер! - умолял Роберт. - Я все придумал. Я брошу туда мяч, сам спущусь за ним, разговорюсь с мальчиком, все узнаю! Напишите записку, я передам!

Рамзай еще колебался, но так как в это время из лечебницы донеслись дикие завывания умалишенных, напоминавшие о страшном положении Хуана, а Роберт объяснил отчасти свой план, то молодой человек решился довериться странному мальчику, которым руководили - он не сомневался в этом - вполне чистые намерения. С точки зрения «взрослых», Рамзай делал глупость, но по существу дела действительно меньше всего могло возникнуть подозрение, если бы надзиратель застал в саду Роберта. «Мальчик полез достать мяч».

- Ступай, - решительно сказал Рамзай. - Будь осторожен. - И он написал, без подписи, на листке записной книжки: «Дорогой Хуан, будьте вполне готовы к часу ночи; без четверти час потребуйте врача; когда дверь откроется, действуйте револьвером и бегите к выходной двери на улицу, а не в переулок. Если вам дверь никто не откроет, - стреляйте; на выстрел мы сломаем дверь. Ничего другого не остается. Остальное беру на себя».

Наказав отдать записку только в руки Хуана, наружность которого описал Роберту, Рамзай вручил Звезде Юга послание, дал револьвер, вмещающий восемь патронов, еще прибавил восемь штук, завязал патроны и револьвер в носовой платок, а затем взял у Роберта его «бульдог». Пока Рамзай увязывал оружие, Роберт набивал карманы леденцами.

- Зачем тебе леденцы?

- Эти штуки, знаете, всегда пригодятся.

- Ну, кидай мяч и берегись проговориться.

- Будьте спокойны, - ответил Роберт, бросив в сад мяч и поднимаясь на гребень стены.

Револьвер был в мешочке под рубашкой мальчика.

Он удачно спрыгнул между кустов и подбежал к подслеповатому мальчику, сыну надзирателя. Тот уже поднял мяч и с недоумением рассматривал залетевшую игрушку.

- Ты зачем? Как ты смел сюда лезть? - сказал сын надзирателя, Ганс. - Это твой, что ли, мяч?

- Конечно, мой, дай-ка его мне.

- Стоило бы не отдавать. Тут лечебница, посторонним сюда нельзя. Вот я скажу отцу, так он тебя выставит за ухо.

- На тебе леденцов, - сказал Роберт, - только не ругайся. Я метил в стену, да попал мимо.

Наступило молчание, во время которого Ганс удовлетворенно смотрел на леденцы; один леденец он положил в рот.

- Как тебя зовут?

- Роберт. А тебя?

- Ганс Фишман. Я немец. А ты?

- Англичанин. У тебя тоже есть мяч?

- Да, черта с два! - сказал Ганс. - Когда отец пьет, то все гоняет меня работать за него. Таскай вот эти шезы. Поливай сад. То да се. Не до мяча.

- У вас что же, больница?

- Сумасшедшие.

- Вот тут они все и сидят?

- Да - которых пускают гулять, а некоторых не пускают!

- Вот как? А почему?

- Потому что… Ты не будешь болтать?

- Никогда!

Потому что наш доктор их «высиживает». Это такие, которые не больные, а здоровые. - Что ты врешь?

- Вот тебе и врешь. За таких больных доктору платят большие деньги.

- Для чего же так делается?

- Этого я не знаю. Но мне говорил отец, что тут сидит сын одного богача; отец не хочет, чтобы сын стал актером. Вот его и посадили, чтобы не валял дурака.

Роберт сразу же догадался, что Ганс говорит о Хуане. У него было сильное искушение спросить, которое окно Хуана, однако он удержался, чтобы не возбудить в мальчике подозрения.

- Давай его дразнить, - сказал Роберт.

- Как дразнить?

- А мы подзовем его к окошку и спросим. «Почем билет на галерку?»

- Да, вот ты, я вижу, действительно спятил, - ответил Ганс. - Его окошко нижнее, вот это, а отсюда хорошо попадет тебе от него в голову тарелкой! Он и в доктора-то бросает чем попало. Еще пожалуется. Мне тогда влетит! Знаешь, что, дай-ка мне леденец, забирай мяч свой и уходи; какой-то ты беспокойный.

- Возьми два. Как же я выйду?

- Ты постой здесь, - ответил, подумав, Ганс. - Видишь, ворота заперты на ключ, а провести тебя через дом нельзя. Я пойду принесу лестницу. Только не вздумай дразнить больных!

- Иди, я не буду, - сказал Роберт. И Ганс, оглядываясь, скрылся за углом лечебницы. Тотчас Звезда Юга подбежал к указанному крайнему окну нижнего этажа, вскарабкался на карниз по водосточной трубе, заглянул через решетку и шепнул - Здесь Хуан Маньяна?

С кровати быстро вскочил Хуан. Изумленно смотрел он на приникшее к решетке лицо.

- Ловите! От Звезды Юга и мистера Рамзая!

Не теряя даже секунды, Роберт кинул в комнату револьвер, записку, соскочил с карниза и подошел к месту, где был оставлен Гансом, как раз в момент, когда тот явился, таща легкую садовую лестницу.