Янтарный меч

Пришлось повернуться и посмотреть на Ивара. В его лице не было упрека, одно отстраненное равнодушие. Стыд как рукой сняло. Чего виноватиться, когда несостоявшийся жених не слишком расстроен, только задумчив не в меру.

«Вот бы они с Дарой понравились друг другу», – пожелала Ярина. Может, берегиня со временем растопит его сердце, и сама утешится, обретет счастье.

Берега Хохлатки украсились лохматыми зарослями лозняков, хотя камыши стояли еще сухие. Вода утратила серость, став зеленовато-прозрачной. Все камушки разглядеть можно.

Спустившись, Ярина сложила руки лодочкой и прокричала изо всех сил:

– Батюшка водяной!

Шею внезапно обожгло огнем, ожерелье вспыхнуло, по воде пробежали искры, отправляя зов. Долго ждать не пришлось, вскоре река пошла рябью, и из неё показалась зелёная кочка с глазами.

На физиономии водяного застыло недовольство.

– А, лешачка, – протянул он, почесывая бороду. – Зачем пожаловала? Да ты не одна, погляжу. Не хочешь ли помощничка мне подарить? Чего такая нарядная?

Несмотря на напускную суровость, нечисть разглядывал Ивара с ленцой, скрывая интерес.

«Хороший знак», – решила Ярина, прижала к себе женихов каравай и затянула традиционное:

– Пришли мы с добрым делом[14]…

Глаза водяного начали округляться, превращаясь в две желтые плошки.

– Что? – булькающе спросил он. Река вздыбилась, угрожающе плеснула у самых сапог. Хотелось попятиться, но Ярина устояла, продолжив скороговоркой:

– Прослышали мы, что у тебя есть дочь названная, краса ненаглядная. Не отдашь ли за нашего купца? Всем вышел…

Их окатило речной водой с ног до головы прежде, чем она опомнилась. Рядом глухо заворчал Ивар, но Ярина оттерла его локтем за спину, вставая перед разгневанным водяным.

– Сдурела, девка?! – он схватил ее за плечи, когти насквозь пропороли плащ, впиваясь в кожу.

– Свень – человек! Ему нужно к людям! Ты не можешь их держать взаперти вечно!

– Она столько от людей натерпелась, а ты ее снова в лапищи человеку засовываешь?!

– Дай ей сам решать!

– Уже раз дал. Все вы дуры, вам покажи мужика, так вы за ним в полынью кинетесь!

Водяной нещадно вытрясал из нее душу, но Ярина не сдавалась и взгляда не отводила, чувствуя свою правоту. Она не знала Дару, но кому понравится безвылазно сидеть в пещере. Пусть хоть посмотрит на Ивара, а там уж как сложится. Никто неволить не будет.

– Я заплачу.

Под тяжестью этих слов берег реки обрушилась пронзительная тишина.

Ярина ушам своим не верила. Водяной тоже. Они сперва уставились друг на друга, потом развернулись к купцу. Тот стоял с обнаженным мечом, невозмутимо глядя на хватающего ртом воздух нечистя. И, казалось, не понимал, что именно сказал.

– Я хорошо заплачу, – спокойно повторил он. – Ты не останешься в обиде, вот увидишь, насколько я оценю...

Что Ивар хотел сказать дальше, так и осталось загадкой. Новая волна захлестнула, кнутом сшибла с ног, потащила по песку. Невидимые путы оплели щиколотки, держа крепко.

Ледяная вода залила глаза. Оглушенная и ослепшая, Ярина ошалело бултыхнулась, пытаясь вырваться. Ее волокло прямо в омут. Она и сама не поняла, как удалось призвать силу ожерелья, но оно отозвалось: янтарь вспыхнул, на шею будто кипятком плеснули. Чужие чары рассыпались прахом, Ярину тут же вышвырнуло в камыши. Сухие стебли царапали лицо, горло разрывал кашель. Надавив пальцами на виски, чтобы унять звон, она обернулась и не смогла сдержать радостного вздоха.

Ивар был жив. Стоял по колено в воде, чудом удерживаясь на ногах, и отбивался одновременно от утопленниц и водяного. Нечисть не только обрушивал на мужчину сокрушительные волны, но и орудовал хлыстом, туго свитым из стеблей.

Меч со свистом рассекал воздух, утопленницы визжали и шипели, но воля хозяина не давала отступить.

– Не убивай их! – заорала Ярина, задыхаясь. Волна снова накрыла с головой, пришлось вцепиться в ближайший валун, ломая ногти. Движимая лишь одной мыслью, она из последних сил обратилась к ожерелью. Неподалеку устроил лежбище старый медведь, его-то и призвала. Волки далеко – пока добегут, все будет кончено.

«Скорей, скорей!» – в отчаянии торопила она, поднимаясь и снова падая. Надо успеть. Пусть Ивар продержится, пусть никого не убьет! Пусть никто не погибнет!

Визг заставил дернуться: мужчина ранил одну. Страшный удар раздробил ключицу, но убить утопленницу не так-то просто. Она лишь отпрянула, завывая и пытаясь зацепить мужчину когтями.

Он пинком отправил ее под воду, вновь уворачиваясь от хлыста.

– Отец, не надо! – к ним со всех ног бежала Рябинка. На бледном лице застыл ужас. Она бросилась к водяному, но волна отшвырнула ее назад, к берегу.

«Быстрее же!»

Какой прок от силы, если не можешь ей управлять?! Она бурлила в крови, следующая волна с шипением испарилась, не успев сбить с ног. Сила бесновалась, но пускать ее в ход было все равно, что воду черпать горстями. Направить удар и разнять дерущихся не выходило. Ярина даже подобраться к ним не смогла – из реки поползли стебли роголистника – огромные, толстые, они отрезали подходы.

Со склона донеслось утробное ворчание: медведь ломился напрямик, ломая молодые осины.