Янтарный след

С тех пор я нередко думала об Оде сыне Торстейна. Послушав моего совета, он высушил один из тех багряно-алых цветков сон-травы, зашил в маленький мешочек и все время носил на груди, а ночью клал в изголовье. Я посещала его сны – в том облике, какой он запомнил. Во сне я забирала его с дружинной стоянки возле кораблей и переносила в какое-нибудь укромное тихое место… В этих снах сбывались все его мечты, так что пробуждение каждый раз казалось ему несчастьем. В то время мой брат был занят своей великаншей Герд, белой звездой Ётунхейма, даже Один отправился в какое-то из своих бесконечных странствий, и никто меня не отвлекал. Я привязалась к Оду, и наши встречи доставляли мне такое же удовольствие, как и ему. Я стала следить за бегом времени в Мидгарде, стараясь не сбиться со счета дней – ведь если я упущу это из виду, то мой возлюбленный успеет состариться или впасть в отчаяние от мысли, что я разлюбила его, а я всего лишь позабыла, что для него время идет куда быстрее, чем для меня. Он так и не понял пока, кто я такая, и считал меня девой светлых альвов. Он называл меня Госпожой Сон-Травы – другого моего имени он не знал.

Лето кончалось, и Од собирался возвращаться домой из похода. Я не хотела потерять его и оплетала оберегающими чарами, так что он даже ни разу не был ранен в это лето, хотя сражался не раз. Однажды я услышала призыв – мощный, страстный, полный отчаяния. Это был он. Я обернулась…

На равнине у моря кипела битва. Рядом виднелись корабли – должно быть, на дружину Ода напали, когда он уже собирался отплыть. Каменистая равнина была усеяла телами мертвых и раненых. Еще виден был стяг Ода с шитой золотом фигуркой вепря, и вокруг него сражались около десятка гаутов. Здесь был и сам Од. Я сразу поняла, что ему грозит огромная опасность – он и его люди были заключены в кольцо врагов, превосходивших числом в несколько раз. Од бился мечом, держа его обеими руками; у него не было щита, не было никакого доспеха и шлема, его длинные волосы развевались на морском ветру, а тело покрывали брызги крови. Я видела, что он одержим духом Одина – он двигался в несколько раз быстрее прочих, наносил могучие удары, снося врагам головы с плеч и сокрушая щиты в щепы. Он уже был ранен, но не замечал боли.

И еще кое-что я увидела. В воздухе над ним зависла, невидимая для него, валькирия Хильд. В кольчуге и шлеме, она держала копье, намереваясь нанести удар – прямо в грудь Ода.

Миг – и я оказалась там, на поле битвы, между Одом и Хильд.

– Что ты здесь делаешь? – гневно крикнула я. – Убирайся отсюда к себе в Валгаллу.

– Отец Битв послал меня! – ответила она, не опуская копья. – Он назначил этого человека к себе в дружину, для грядущей битвы с порождениями Локи, и послал меня за ним. Отойди, Фрейя, не препятствуй решению Отца Битв!

– И не подумаю! Этот человек – мой! Оставь его и убирайся! Я не позволю тебе забрать его жизнь и дух!

– Ты лжешь, распутная! – взвизгнула она; видно было, что ей страшно соперничать со мной, но она не смеет нарушить волю Одина и вернуться с пустыми руками. – Од – человек Отца Ратей! Он принадлежит Хрофту! Он избрал его! Его место – в Валгалле!

– Фрейя! Фрейя! – закричал в это время Од. – Госпожа, возьми меня к себе! Я иду к тебе!

Видно было, что он изнемогает; даже дух боевого неистовства больше не мог одолевать его усталости и бессилия от ран и потери крови.

– Фрейя, отойди! – завизжала Хильд; ее глаза бешено сверкали. – Он мой!

Миг – и в моей руке оказался жезл укрощения. На ясеневом дереве вспыхнули черные руны волшбы, несущие безумие и беспокойство. Не зря я провела время наедине с Одином у корней Ясеня – он подарил мне мощное оружие, и теперь пришло время им воспользоваться.

Хильд, уходи!
Тебя изгоняю!
Жезлом укрощенья
Ударю тебя,
Изгоню тебя в Хель,
Коль ты не отступишь…

Я заставила время замереть. Для смертных оно шло по-прежнему, но для наших глаз руки с оружием теперь двигались не быстрее, чем движется тень дерева, освещенного солнцем. Мне хватило времени наобещать для Хильд самые ужасные кары, какие только пришли в голову. Помню, я пригрозила выдать ее за трехголового тролля – единственного из мужчин, кто пожелает иметь с нею дело, и сделать матерью чудовищ с семью головами, причем жабьими.

Она не стала ждать, пока жезл в моей руке нанесет удар – развернулась и умчалась со своим копьем. Ее обиженный вопль еще отдавался под небосводом, когда я подхватила Ода и мгновенно перенеслась с ним в мои палаты.