Январские ночи

Нужно возвращаться на родину. Возвращаться всем, кто хоть сколько-нибудь понимал, какие события потрясут вскоре Европу.

«Надвигаются величайшей важности события, которые решат судьбу нашей родины», — утверждал Центральный Комитет РСДРП в своем «Извещении» о совещании партийных работников, состоявшемся в сентябре 1913 года в Поронине, где жил тогда Ленин.

И Землячка заторопилась домой. Ленин одобрил ее отъезд. Он считал, что всем партийным работникам, хорошо знающим практическую работу и связанным тесными узами с рабочим классом, в момент катаклизма следовало находиться среди рабочих масс.

О легальном возвращении не могло быть и речи. Царская полиция была достаточно осведомлена о госпоже Трелиной.

До Берлина Землячка ехала с комфортом. Как раз перед самым отъездом получила она из дому деньги, «подкрепление», как говаривал иногда ее отец, но даже личные свои деньги она не позволяла себе тратить впустую, она принадлежала партии, и ее деньги тоже принадлежали партии, а партийная касса никогда не была богата. Но на этот раз, в предвидении предстоящих лишений и мытарств, на которые ее обрекало подпольное существование, она отправилась в Берлин в экспрессе, купила билет в первом классе, что могла бы позволить себе только вполне обеспеченная дама.

Впрочем, интересы конспирации тоже этого требовали, она не знала, кем предстоит ей стать в Берлине — там она поступила в распоряжение агентов и контрагентов Папаши, которые обязаны были обеспечить ей благополучный переход границы. Полиция знала, что русские революционеры постоянно испытывали недостаток в средствах, и богатые, хорошо одетые барыни возбуждали меньше подозрений, нежели скромные и неуверенные из-за недостатка денег девицы. Может быть, лишь благодаря тому, что он всегда выглядел барином, избегал провалов Леонид Борисович Красин.

Сразу же по приезде в Берлин Землячка отправилась на Александерплац.

Неподалеку от этой площади находился зубоврачебный кабинет доктора Грюнемана.

Землячка легко нашла улицу, дом…

Вероятно, доктор Грюнеман имел неплохую практику, если мог снимать квартиру в таком респектабельном доме, лестницу украшала узорная чугунная решетка, а мраморные ступени покрывала ковровая дорожка. Землячка позвонила.

Горничная распахнула дверь.

— Могу я видеть доктора Грюнемана?

Обычная приемная солидного врача. Стулья по стенам, круглый стол с журналами, на стенах олеографии в позолоченных рамах.

— Одну минуту.

Девушка упорхнула, и в приемную вошел господин с черными усиками, в не слишком свежем костюме в мелкую коричневую клеточку — Землячка так и не поняла, то ли это сам доктор Грюнеман, то ли кто-то еще.

Господин с усиками бросил на пациентку небрежный взгляд и как бы между прочим спросил:

— Вы, кажется, записывались на среду?

— Это так, но я предпочла бы быть принятой во вторник, — заученно ответила Землячка.

— Вторник меня не устраивает, — сказал господин.

Что ж, пароль и отзыв, все сходилось, можно было переходить к делу.

Господин с усиками не хотел терять времени.

— Карточка у вас с собой? — без лишних слов спросил он.

Землячка раскрыла сумочку и подала свою фотографию, об этом ее предупредили еще в Париже.

Господин бросил на карточку беглый взгляд, еще раз взглянул на ее владелицу, деловито кивнул и небрежным жестом обвел рукой комнату.

— Придется подождать.

— Понимаю…

Он тут же удалился, и Землячка осталась одна. Она подошла к столу, взяла один из журналов, села.

Ее всегда удивляла эта немецкая педантичность. В России, приди она на нелегальную явку, обязательно задали бы какие-нибудь не относящиеся к делу вопросы, посочувствовали бы предстоящим трудностям, поинтересовались личностью нового знакомого…

А здесь даже намека нет на какую-то общность интересов — пароль, отзыв, фотокарточка, «подождите»…

Что ж, может быть, так и лучше.

Через полчаса незнакомый господин появился вновь.

— Получите, — только и сказал он, протягивая паспорт. — Проверьте. Вы теперь Шарлотта Магбург, уроженка Лифляндской губернии.

Землячка внимательно перелистала паспорт. Все точно: Шарлотта Магбург… Возраст, приметы, все совпадало. Остзейская немка, возвращающаяся из-за границы к себе домой. Отметки, визы… Все в порядке.

Господин с усиками разговаривал по-немецки, но русский текст в паспорте написан без единой ошибки.

— Благодарю. — Землячка положила паспорт в сумочку. — Я что-нибудь должна?