«Янычары» Ивана Грозного. Стрелецкое войско во 2-й половине XVI – начале XVII в.

Структура, организация и численность стрелецкого войска

Характеристику устройства стрелецкого войска во 2-й половине XVI — начале XVII в. начнем, пожалуй, с его численности. Согласно той самой записи из Русского Хронографа, в момент своего учреждения стрелецкое войско насчитывало 3 тыс. бойцов, сведенных в 6 пятисотенных статей. Однако в таком составе «выборные» московские стрельцы пребывали недолго. Отлично зарекомендовав себя во время казанского кризиса 1551–1552 гг. и 3-й Казани осенью 1552 г., стрелецкая пехота полностью оправдала возложенные на нее на первых порах надежды, и, очевидно, в Москве решили нарастить ее состав. Этому же, очевидно, в немалой степени поспособствовала и установившаяся тогда же практика длительных командировок стрелецких приказов целиком или их «вексилляций» (если Москва Третий Рим, то почему не может быть ее легионов и их вексилляций?) в «дальноконные грады» — уже в 1551 г. одна из статей отправилась в Казань охранять особу нового казанского царя Шах-Али (ну и одновременно присматривать за ним — но об этом поподробнее потом), а некоторое количество — в новопостроенный Свияжск.

И когда некий англичанин из посольства Энтони Дженкинсона описывал обычный, проводившийся ежегодно в декабре строевой смотр 1557 г. в Москве, во время которого перед ликом государя продефилировали стройными рядами 5 тыс. стрельцов — «arquebusiers»[237], то это далеко не все стрелецкое войско. По меньшей мере около 1 тыс. стрельцов находились к тому времени в Астрахани (в 1556 г. в составе экспедиции стрелецкого головы И.С. Черемисинова в Астрахань устанавливать прямое московское правление были отправлены два московских стрелецких приказа или, во всяком случае, их «вексилляции») и никак не меньше — в Казани (во всяком случае, так можно предположить из сведений, что сохранились в писцовой книге Казани с уездом, датированной 1566–1568 гг.[238]). При этом еще по меньшей мере два приказа (или «вексилляции») были отправлены поздней осенью во Псков в составе рати, которая готовилась вторгнуться в Ливонию выбивать из неразумных ливонцев долги по «юрьевской дани»[239].

Таким образом, выходит, что к концу 50-х гг. XVI в. численность корпуса стрелецкой пехоты выросла уже по меньшей мере до 8 тыс. человек — более чем вдвое, а то и втрое против первоначального. И на этом рост не остановился. По мере того, как русское государство все глубже и глубже втягивалось в войну сразу на нескольких фронтах — на северо-западном, в Ливонии и Литве, на южном, крымском и в Поволжье, где время от времени вспыхивали мятежи, ратных людей требовалось все больше и больше. И простым способом решить эту проблему представлялось заведение в «украинных» городах все новых и новых стрельцов.

Когда стали появляться городовые стрельцы? Если не считать Казани и Астрахани, где начало тамошним стрелецким гарнизонам положили откомандированные туда после перехода этих городов под власть московского государя московские стрельцы, то можно осторожно предположить, что этот процесс был запущен после взятия Полоцка в феврале 1563 г.[240] Стрелецкие гарнизоны в поволжских городах (к примеру, Лаишеве и Свияжске — впрочем, в последнем он мог быть давно) отмечаются уже в 1565–1568 гг. Так, к примеру, в Лаишеве, согласно сведениям писцовой книги 7076 г. (т. е. 1567/68), было «двадцать пять дворов стрелецких, а людей тож» (и это только в самом городе, а были ли стрельцы на посаде, отдельной слободой — неизвестно, поскольку полностью книга не сохранилась)[241]. В Свияжске в «городе» (т. е. крепости) находились дворы стрелецкого головы, 3 сотников и 196 рядовых стрельцов и младших командиров, а на посаде, в остроге — еще двор головы, 5 дворов сотников, 3 двора пятидесятников и 389 дворов (с 391 человеком). Всего, выходит, в Свияжске были расквартированы 2 стрелецких приказа (неполной, правда, численности — почти 600 рядовых стрельцов и младших командиров[242]. Любопытная деталь — после того, как в 7074 г. (т. е. в 1565/66) стрелецкий прибор головы Третьяка Мертвого был переведен «на государеву службу на житье» в Астрахань, в Казани остались два прибора, голов Данилы Хохлова и Субботы Чаадаева, общей численностью 21 начальный человек и 557 рядовых стрельцов, не считая оставшихся на житье в Казани сотника и 51 стрельца отправленного в Астрахань прибора[243]. При этом на содержание стрельцов было выделено земли и покосов в казанской округе из расчета 1000 рядовых стрельцов и 12 начальных людей (2 головы и 10 сотников)[244].