«Янычары» Ивана Грозного. Стрелецкое войско во 2-й половине XVI – начале XVII в.

К концу правления Ивана Грозного численность стрелецкого войска в результате всех описанных прежде мероприятий верховной власти выросла, по сравнению с концом 50-х гг., примерно в полтора раза. Дж. Флетчер, английский дипломат, посетивший Россию в начале правления сына Ивана Грозного Федора, писал о том, что «пехоты, получающей постоянное жалованье, царь содержит до 12 000 человек, называемых стрельцами, из них 5000 должны находиться в Москве или в ином месте, где бы ни находился царь, и 2000, называемых стремянными стрельцами, при самой его особе, принадлежа дворцу или дому, где он живет. Прочие (под ними Флетчер имел в виду, конечно же, городовых стрельцов. — В.П.) размещены в укрепленных городах, где остаются до тех пор, пока не понадобится отправить их в поход»[258]. Эта запись представляется особо ценной по той причине, что, на наш взгляд, она является пересказом фрагмента подлинной сметы, касающейся стрелецкого войска и составленной в Разрядном приказе в начале 80-х гг. XVI в. И если Флетчер правильно передает порядок цифр, в Москве были расквартированы 7 тыс. стрельцов и еще 5 тыс. находились гарнизонами в пограничных городах.

Любопытно, но в т. н. Московском летописце, составленном в конце правления Михаила Федоровича с опорой не только на летописи, но и на некоторые официальные документа, в т. ч. и разрядные записи, также называется цифра в 12 тыс. стрельцов, которые были на службе во 2-й половине правления Ивана Грозного[259]. Таким образом, можно утверждать, что за три с половиною десятилетия численность стрелецкого войска выросла с 3 тыс. до 12 тыс., при этом сам корпус стрелецкой пехоты делился на три «статьи» — «стремянные» стрельцы, элита элит стрелецкого войска, подлинная царская «лейб-гвардия»[260], стрельцы московские, отборные подразделения, и гарнизонные части — стрельцы городовые или жилецкие, расквартированные по городам и крепостям русского государства. Этот порядок, судя по всему, стал традицией и на последующие десятилетия.

К концу XVI в. и в самом начале следующего, XVII столетия, численность стрелецкого войска снова возросла. Не в последнюю очередь это было связано с тем, что в самом конце XVI в. в Поле был выстроен целый ряд новых городов-крепостей, которые, по словам летописца, царь Федор Иоаннович «насади ратными людми, казаками, и стрелцами и жилецкими людми»[261]. Любопытно сравнить перечень высланных из этих украинных городов стрельцов в поход против самозванца в 1604 г. со списком стрельцов из украинных же городов в 1572 г. В походе 1604 г., согласно сохранившейся разрядной росписи, должны были принять участие, помимо стрельцов московских, стрельцы из следующих «украинных» городов: Рязани (200 человек), Воронежа (100), Ельца (еще 100), Крапивны (63), Михайлова (100), Пронска (50)[262], Дедилова (42), Тулы (40), Зарайска (50), Венева (30), Ряжска (50), Белева (20), Козельска (50), Епифани (50), Данкова (50), Темникова (20), Новосиля (30), Мценска (30), Орла (20), Арзамаса (50), Павлова (25), Перемышля (20), Одоева (30), Черни (30) и Алексина (50), всего 1300 пеших стрельцов[263]. Естественно, что в поле и в 1572-м, и в 1604 гг. были высланы далеко не все стрельцы (как это показывает пример Пронска), стоявшие гарнизоном в названных городах, а лишь часть их, так что общая численность стрельцов на крымской «украине» была, конечно же, намного больше. Так, например, в одном только новопостроенном городе Царевборисов в 1600 г. было пеших стрельцов 500 человек и еще несколько сотен стрельцов конных, а на зиму осталось годовать 500 жилецких стрельцов и еще 100 стрельцов из украинных городов[264].

Если же попытаться подвести общий итог на начало XVII в., то, если принять на веру свидетельство французского авантюриста и наемника Ж. Маржерета, накануне начала Смуты в московских стрелецких слободах проживало 10 тыс. стрельцов «императорской гвардии», разбитых на пятисотенные приказы. Кроме этих 10 тыс. аркебузиров, продолжал дальше Маржерет, «они (т. е. стрельцы. — В.П.) есть в каждом городе, приближенном на сто верст к татарским границам, смотря по величине имеющихся там замков, по шестьдесят, восемьдесят, более или менее, и до ста пятидесяти, не считая пограничных городов, где их вполне достаточно»[265]. Заметим применительно к этой цитате, что фраза А.А. Зимина о своего рода «защитном поясе», который образовывали гарнизоны пищальников при Василии III и в начале правления Ивана IV, как нельзя более подходит к городовым стрельцам конца XVI — начала XVII в. И, кстати, если продолжить и дальше проводить параллели с Римской империей, то без особого труда можно провести параллели между городовыми и московскими стрельцами с одной стороны, а с другой стороны — императорской «гвардией» (comitatenses) и провинциальными войсками (limitanei) времен поздней Римской империи.