«Янычары» Ивана Грозного. Стрелецкое войско во 2-й половине XVI – начале XVII в.

Это предположение подтверждают несколько более поздние источники. Так, стрелецкие десятники встречаются на страницах писцовой казанской книги 1566–1568 гг.[282] В «Обидном списке», приложенном к грамоте полоцкого воеводы князя А.И. Ногтева-Суздальского, сообщающей о бесчинствах литовских ратных людей на руско-литовском порубежье и датированной летом 1571 г., неоднократно упоминаются стрелецкие и казачьи пятидесятники[283], равно как и в приходно-расходных книгах Соловецкого монастыря — например, в мае 1581 г.[284] О развитой иерархии начальных людей недвусмысленно говорит т. н. «Записка о царском дворе», составленная, по мнению отечественного исследователя Д.В. Лисейцева, во время короткого правления Лжедмитрия I[285]. Эта записка среди прочих любопытных подробностей о стрелецкой «повседневности» (потому к ней мы еще не раз будем возвращаться) сообщает, что «на Москве безотступно живут пять приказов стрелцов, а в приказе по пятисот человек; у них головы стрелетцкие, сотники, пятидесятники, десятники»[286].

О многоуровневой иерархии начальных людей в стрелецких приказах говорят и другие источники, как более ранние, так и современные «Записке». Ж. Маржерет, служивший Борису Годунову, Лжедмитрию I, упоминает стрелецких голов, сотников и десятников — стрельцы, писал он, разделены на приказы, «т. е. отряды по пятьсот человек, над которыми стоит голова, по-нашему — капитан; каждая сотня человек имеет сотника и каждые десять человек — десятника» (в оригинале фраза звучит следующим образом: «Qui est une compagnie de cinq cens, sur lesquels ils ont un Golova que nous nommerons Capitaine, chscune centaine d’hommes a un Centenier, et cahque dix homes un Decetnic»). Любопытно, но, подробно перечисляя звания начальных людей стрелецкого войска и приводя им примерные французские аналоги, Маржерет не упоминает пятидесятников)[287].

Подчиненность и «штатное расписание» начальных людей в стрелецком приказе конца XVI — начала XVII в. хорошо видны из сведений, которые сообщает смоленская «Крестоприводная книга» 1598 г., о которой мы уже упоминали прежде. Согласно ее сведениям, пятисотенный приказ под началом стрелецкого головы делился на пять сотен во главе с сотниками. Каждая сотня, в свою очередь, делилась на две полусотни, а полусотни, которыми командовали пятидесятники, — на десятки во главе с десятниками, причем пятидесятник сам командовал одним из десятков своей полусотни, и, таким образом, в его подчинении находились четверо десятников. Так, в приказе головы Лукьяна Корсакова числились сотниками Григорий Микулин, Михаил Битяговский, Пороша Кудрявый, Тимофей Доводчиков и Артемий Кушелев, пятидесятниками — Иван Гаврилов, Иван Андронов, Семен Картавый, Тит Павлов, Василий Шмыр, Иван Алексеев, Истома Леонов, Василий Дернов и Софрон Сидоров; десятниками — Афоня Зиновьев, Мокей Леонтьев, Ждан Константинов, Ермола Колоколов, Федор Шеста, Андрей Микулин, Василий Кошкодав, Иван Васильев, Осип Булатов, Афоня Григорьев, Моисей Васильев. Яким Мыльников, Афоня Понютин, Иван Матвеев, Давыд Клементьев, Яким Капкин, Гриша Босин, Гриша Серков, Костя Лукин, Истома Павлов, Федча Степанов, Гаврилко Васильев, Игнашко Иванов, Иван Свиридов, Лукьян Шемет, Деменя Федоров, Василий Гаврилов, Денис Кудрин, Давыд Пересветов, Иван Решето, Аксен Овсяников, Федот Иванов, Михайло Улянеев, Кузьма Григорьев, Федор Григорьев, Андрей Денисов, Омена Семенов, Селиверст Теляшов и Василий Прокофьев[288]. Та же структура просматривается и из елецкой Отдельной книги датированной началом 90-х гг. XVI в., об отводе земельного жалования елецким служилым людям, в т. ч. и стрельцам. И здесь также сотня во главе с сотником делилась на две полусотни во главе с пятидесятниками, а каждая полусотня, в свою очередь — на 5 десятков, которыми командовали сам пятидесятник и 4 десятника[289].