Япония эпохи Мэйдзи

В Оба имеется свой особый Инари, и очень знаменитый. На стене его святилища закреплен большой короб, заполненный маленькими глиняными лисами. Паломник, желающий обратиться к божеству с просьбой, кладет одну из этих маленьких фигурок себе в рукав и относит домой. Он держит ее у себя дома и воздает ей все надлежащие почести до того времени, пока его желание не будет удовлетворено. После этого он относит фигурку обратно в храм и вновь кладет в короб; кроме того, он должен — если, конечно, ему позволяет материальное состояние, — сделать какое-то приношение святилищу.

Инари часто поклоняются как целителю и еще чаще как божеству, во власти которого даровать благополучие и богатство, — быть может, поэтому в старой Японии всё богатство исчислялось в коку[58] риса. Изваяния лис при святилищах иногда держат во рту ключи — символ богатства.

В некоторых местностях из божества, дарующего богатство, Инари превратился в особое божество местных гетер дзёро. Например, достойный посещения храм Инари имеется в окрестностях Ёсивара[59] в Иокогаме. Он стоит в одном дворе с храмом Бэнтэн[60]. Пройти к нему можно через тории, которые различны по высоте — уменьшаясь в размерах по мере приближения к храму, они, пропорционально убыванию своей величины, расположены все ближе один к другому. Перед каждым тории — справа и слева — сидит пара причудливых фигур лис. Первая пара — большие, подобные крупным собакам, затем поменьше и далее — все меньше и меньше, сообразно уменьшению размеров тории. У подножия деревянной лестницы храма сидит пара очень изящных лис из темно-серого камня, шеи которых обмотаны кусками красной материи — это свидетельства данных кем-то обетов. На самой лестнице также по обеим сторонам каждой ступени — белые деревянные фигуры лис, при этом каждая следующая пара меньше стоящей ниже; на пороге перед самым входом находятся две крошечные фигурки, не более трех дюймов высотой, восседающие на небесно-голубых постаментах. У этих двух лисичек кончики хвостов позолочены. Если заглянуть в храм, то слева можно увидеть нечто наподобие длинного низкого стола, на котором расставлены тысячи крохотных статуэток лис с белыми хвостами — еще меньше тех, что восседают при входе. На алтаре здесь можно увидеть обычные символы синто, а перед ним, прямо напротив входа, стоит подсвечник со стеклянными стенками и деревянным дном, из которого выступают острия гвоздей для закрепления на них возжигаемых обетных свечей[61].

Если вы задержитесь в этом храме ненадолго, то, быть может, увидите хотя бы одну симпатичную девицу с ярко накрашенными губами в красивом старинном наряде, носить который, однако, не пристало ни девушке, ни почтенной матроне. Она подойдет к подножию лестницы, бросит монетку в ящик для денег, стоящий возле входа, и воскликнет: «О-росоку!», что значит «Соблаговолите свечу!». В ответ на этот возглас из внутреннего покоя в святилище войдет старый служитель с горящей свечой, закрепит ее на штырьке в светильнике и возвратится в свою обитель.

Дзёро приходят сюда помолиться об удаче. Впрочем, этот храм почитается не только девушками из категории гетер.

III

В Идзумо изображения лис, как представляется, превосходят числом таковые в других провинциях — здесь они служат символами чего-то еще, помимо культа божества риса. Более того, можно сказать, что древнее представление о божестве рисовых полей в Идзумо — по крайней мере в сознании низших сословий — затмил и почти что изгладил некий весьма необычный культ, чуждый духу чистого синто, а именно — культ Лиса. То есть культ слуги, каковым был для Инари Лис, почти полностью заместил собой культ самого божества. Изначально Лис был Инари тем же, чем была Черепаха для Koмпирá[62], Крыса — для Дайкоку, Тай — для Эбису, Белая Змея — для Бэнтэн, Многоножка — для бога сражений Бисямона. Но с течением столетий Лис узурпировал статус божественности, и каменные изваяния — не единственные внешние свидетельства его культа. На тыльной стороне едва ли не каждого храма Инари вы обнаружите в стене, на высоте одного-двух футов от земли, идеально круглое отверстие порядка восьми дюймов в диаметре. Если вы найдете его открытым и заглянете внутрь, то, быть может, увидите приношения тофу и иной снедью, которую, как полагают, любят лисы. Вы также, скорее всего, обнаружите зерна риса, насыпанные на небольшой деревянный выступ ниже этой норы или рядом с ней. И вполне возможно, вам попадется какой-нибудь крестьянин, который хлопает в ладоши перед этой норой, произносит молитву и проглатывает одно-два рисовых зернышка, свято веря в то, что этим он либо излечится, либо убережется от какого-то недуга. Лис, которому предназначена эта нора, невидим, это лис-призрак. Но если он когда-нибудь пожелает показаться в своем видимом обличье, то его окрас будет снежно-белым.