Япония. Год в дзен-буддийском монастыре

Имей в виду, что он был монахом довольно долго и про обычную жизнь ничего не знал. Ему никогда не приходилось перелезать ночью через стену. Он был настоящим монахом, воздержанным, молчаливым, всегда следившим за собой. И вот он оказался на освещённых солнцем улицах большого города, вокруг него тысячи людей, всё что-то делают, куда-то идут. Он бродил бесцельно по городу и случайно попал в весёлый квартал, а с того момента, как он покинул монастырь, не прошло и часа. Женщины там стоят обычно возле дверей или делают вид, будто работают в саду. Одна из женщин позвала его, но он был настолько невинен, что даже не понял, что ей от него нужно, подошёл и вежливо спросил, чем может ей помочь. Она взяла его за руку и повела в свой дом. Говорят, она была красивой. Кто знает? Эти женщины не всегда красивые, но по-своему привлекательны, иначе они ничего не заработают.

Она помогла ему раздеться. Он, наверное, уже понял, что происходит. Вероятно, она попросила денег, и он дал их ей. Затем она отвела его в ванную, это традиция. Тебе разминают плечи, вытирают чистым полотенцем, разговаривают с тобой. Постепенно ты возбуждаешься, и тогда тебя ведут в спальню. После многих лет воздержания он, должно быть, сильно возбудился, и в тот момент, когда вошёл в неё, он решил свой коан. Он испытал невероятное сатори, одно из тех редких сатори, про которые пишут в книгах. Не крохотная толика понимания, которую впоследствии можно будет углубить, а мгновенное постижение, взрыв, который разрывает тебя на части, и ты понимаешь, что миру настал конец, а ты способен заполнить пустоту Вселенной в любой её области. Он вышел от женщины просветлённым и потом не только не заботился о том, чтобы его озарение было подтверждено другими наставниками, но и вообще долгие годы держался подальше от дзен-буддистов. Он странствовал по всей стране и кем только за время этих странствий не был! Работал водителем грузовика, управлял огромным дальнобойным фургоном. Служил официантом в маленьком ресторанчике, трудился в морских доках, иногда присоединялся к нищим. Говорят, он так и не забыл о связи своего сатори с сексом, у него было немало друзей и подруг. Потом вернулся в Киото и снял здесь ветхий дом. Сейчас с ним живут несколько учеников, довольно странные типы, отказавшиеся от монастырского обучения. Они живут, как им вздумается, не соблюдая никаких правил. Бобо-роси работает с ними по-своему, однако использует дзенские методы — коаны и медитацию. Другие дзенские наставники признают его, подтверждают, что он достиг просветления, и, насколько мне известно, никогда его не критикуют. Разумеется, многие молодые монахи считают, что жизнь у Бобо-роси — сплошное веселье, возможно, это и так, но я в этом не уверен.

Я слушал Хан-сана с нарастающим интересом и, когда он замолчал, не сразу смог что-то сказать.

— Дзенское обучение действительно может быть свободным?

Хан-сан с грустью посмотрел на меня.

— Свободным? Что значит свободным? Этим ребятам приходится зарабатывать себе на жизнь, вот тебе и первое упражнение. Они медитируют — уверен, что не по полчаса и не когда им вздумается. Бобо-роси достиг сатори в весёлом квартале, допустим, но ведь, прежде чем оказаться там, он прошёл большую подготовку. Вода вскипает внезапно, но чайник какое-то время должен стоять на огне. Сначала должна быть подготовка. К тому же, прежде чем стать наставником, он много лет странствовал — тоже неплохое упражнение. Уверен, что учиться у Бобо-роси ничуть не легче, чем у нас, просто там всё по-другому. Из ничего ничего и получится — я давно это понял. Возможно, у них одна сплошная вечеринка, но и я иногда перелезаю через стену. Наш наставник тоже может многому нас научить.

Хан-сан выглядел очень огорчённым, и я рассмеялся.

— Хан-сан, у тебя просто не хватает смелости туда пойти!

— Пойдём со мной, — сказал Хан-сан. — Мы отдохнули и протрезвели и теперь снова можем выпить немного саке. И когда я опьянею, я тебя побью.

Так оно и случилось. Хан-сан снова напился и принялся безобразничать. Я раза четыре укладывал его спать, но каждый раз он поднимался, распихивая всех на своём пути.

На следующий день у него сильно болела голова.

— Я плохо себя вчера вёл? — спросил он, когда мы работали вместе в огороде.

— Не знаю, — ответил я. — Вчера мы все были невидимы. Люди из прозрачного стекла. Я тебя не видел. Так ведь принято в Японии, правда?

— Правда, — ответил Хан-сан.

Глава 13 От чертей добра не жди, вам это, надеюсь, известно?

Уйти в монастырь несколько лет тому назад меня вдохновил в Лондоне один профессор философии. Он посоветовал мне прочесть десятка два книг, и, когда мы случайно столкнулись в коридоре университета, я признался ему, что ни одна из посоветованных книг, ни одна его лекция не сумели приблизить меня к истине.

— Но что именно вы ищете? — спросил профессор, внезапно остановившись.

— Ну, — сказал я, — вы и сами знаете — истину. Отчего всё началось, и зачем всё это.

И я неопределённо развёл руками.