Япония. Год в дзен-буддийском монастыре

— Абсолютная истина, — начал терпеливо объяснять профессор, — не является целью философии. Философия — наука, а наука означает лишь приближение к истине. Участвуя в экспериментах, логически размышляя, подсчитывая вероятности, мы пытаемся подойти к истине как можно ближе. Затем делаем выводы: «По такой-то причине это более вероятно, чем то». Но чтобы действительно быть в чем-то уверенным — это нет.

— В таком случае я иду по неверному пути, — сказал я, — потому что мне нужна уверенность, я хочу быть убежденным в том, что у земной жизни есть смысл, и, пока не буду убежден в этом, не обрету покоя. Порой мною овладевает такая депрессия, все вокруг и внутри меня становится настолько безнадежным, что я ничего не могу с этим поделать, разве что валюсь пластом в кровать.

— Да, — доброжелательно сказал профессор, — депрессия, известное явление. Может привести к самоубийству.

— А как мне избавиться от депрессии, вы знаете?

— Да, — ответил профессор, набивая трубку. — Бывает, помогает массаж и психоанализ, но, по-моему, вашему горю это вряд ли поможет. Этим страдали все мистики, и единственный для вас путь — начать мистическое обучение. Отправляйтесь в монастырь, найдите наставника, опытного адепта. Он вылечит вас, или вы вылечите себя.

Он прикурил трубку, пожал мне руку и удалился с толстой папкой бумаг под мышкой.

Совет профессора о монастыре наслоился на то, что я прочитал в книгах по буддизму, и сила этих двух факторов в конце концов привела меня в Киото. На принятие решения ушло немало времени, тем более что мысль о монастыре мне не понравилась. Слово «монастырь» вызывает у меня ассоциацию с пожизненным заключением. Если бы я знал, что монахи остаются в дзенских монастырях всего три года, а дзенские наставники, принимая послушников, не настаивают на одеяниях и клятвах, я поехал бы в Японию раньше. Когда настоятель взял меня в ученики, он сказал, что я останусь в монастыре восемь месяцев, а я провел здесь уже год.

Одним прекрасным летним вечером, когда я колол дрова возле бани, пришел Хан-сан и сказал, что наставник ожидает меня у себя в домике. Я приходил к нему ежедневно, чтобы «обсудить» коан, иногда, встречаясь со мной в саду, он что-то мне говорил, но обычные человеческие отношения у нас с ним так и не сложились. Разве что однажды, когда я встретил его в городе. Я купил в магазине кое-что из одежды и, возвращаясь, внезапно заметил в уличной толпе наставника. На нем было коричневое монашеское одеяние, как у многих буддийских священников, да и в нем самом не было ничего необыкновенного. Я собрался приветствовать его обычным для храма поклоном, но он замотал головой, дав мне понять, что обычаи храма для уличной жизни не применимы.

Я осведомился у него, где он был, но не потому, что действительно хотел это узнать, а потому, что в Японии так принято приветствовать знакомых. «Здравствуйте, господин, куда вы ходили?» Тот, к кому обращаются с этим вопросом, пробормочет что-нибудь в ответ, улыбнется и пойдет дальше. Но наставник дал на мой вопрос исчерпывающий ответ. Он подробно рассказал, что был у зубного врача, и объяснил, где тот находится. Потом открыл рот, подозвал меня поближе и показал кровоточащую дыру в челюсти. Он признался, что ему было больно и теперь несколько дней трудно будет есть. А хуже всего то, что на следующей неделе снова придется идти к зубному врачу и тот вырвет ему еще один зуб. Потом он спросил, где был я, и я показал только что купленные джинсы и рубашку. Если бы я не вспомнил вдруг, что это мой учитель, я непременно пригласил бы его выпить вместе со мной кофе. И вот Хан-сан, посланник монастыря, приглашает меня посетить наставника.

Я умылся, причесался, надел чистую рубашку и поспешил в домик наставника. По пути меня терзало беспокойство. А что, если он хочет прогнать меня из монастыря? Что, если мои походы в баню, уик-энды в Кобэ, вялость и засыпание в зале для медитации, наконец, симуляция больного горла во избежание утренней медитации дадут ему повод сказать, что мне лучше попытать счастья в другом месте? На крыльце рядом с сандалиями наставника и старшего монаха я заметил большие ботинки, принадлежащие Питеру. Чувствуя себя подавленным, я вошел в гостиную, поклонился и пожелал всем доброго вечера.

— Заходи, — сказал наставник.

Он указал мне, куда сесть. Подушки там не было. У старшего монаха с Питером подушек тоже не было. Дзенский наставник даст ученику подушку, когда тот пройдет обучение, и, хотя старший монах уже завершил изучение коанов, звание наставника он еще не получил и потому должен продолжать обучение. Наставники никуда не спешат, ученики, прошедшие обучение, тоже. Все придет в свое время, если делать все как можно лучше. А если не придет, тоже ничего страшного.

— Мы позвали тебя, — сказал наставник, — потому что ты с нами уже год. Ты собирался пробыть восемь месяцев, но потом мы прибавили еще несколько. Ты никогда не говорил, что хочешь уйти, и потому мы полагаем, что ты готов продолжить обучение. Но теперь мы будем обучать тебя несколько иначе.