Япония Лики времени. Менталитет и традиции в современном интерьере.

Значение, которое придавалось кодексу чести и взаимным обязательствам, сделало акт кровной мести чрезвычайно распространённым в Средние века. Настолько распространённым, что японцы сочли нужным отделить его от обычного или заказного убийства и ввести определённые правила. В уже упоминавшемся завещании Иэясу Токугава, имевшем силу закона, говорилось: «В Японии исстари ведется, что человек не может жить под одним небом с врагом своего отца, матери или старшего брата. Ныне, если кто хочет прибегнуть к кровной мести, должен известить об этом судебно-следственный приказ и сказать, сколько дней или месяцев он думает не оставлять своего намерения. Это заявление записывается в особую книгу. Без такой предосторожности мститель будет считаем за простого убийцу» (Извлечения, 28).

Кодекс воинской чести и ритуальное самоубийство как его важнейший атрибут не сразу заняли в японской культуре своё почетное место. С XIII по XVI век страна была охвачена междоусобными войнами, во время которых акты преданности и мужества чередовались со столь же впечатляющими предательствами и изменами. На то были свои причины.

Самурайское сословие появилось на исторической сцене в конце XII века. В то время оно было немногочисленным, применяемое в бою холодное оружие — малоэффективным, а инженерно-технические возможности — ограниченными. В любом сражении перевес в живой силе ещё долго оставался главным фактором победы. Как правило, силы воюющих сторон были сопоставимы: большого перевеса добиться непросто, а если и добьёшься, противник может от боя уклониться, чтобы сил поднакопить. Надёжнее всего было заранее договориться с кем-то из противоположного лагеря, чтобы в нужный момент резко изменить соотношение сил уже на поле боя. По эффективности ничто не могло сравниться с этим приёмом. Так и поступали. Что же до морального фактора, то поначалу он не очень работал. Переход на сторону противника считался элементом боевой тактики, а судить победителя уже было некому.

В Европе войны велись по национальным, этническим, религиозным признакам. Русские и татары, англичане и французы, христиане и мусульмане, католики и православные. Противостояние сторон, разделённых национальными, религиозными, этнокультурными барьерами, имело острый характер и не поощряло перебежчиков. В таких условиях переходить на сторону противника трудно по моральным соображениям и рискованно по тактическим — стать «своим среди чужих» всё равно не удастся.

Совсем другое дело в Японии. Нация уже тогда была достаточно однородна, воюющие стороны говорили на одном языке, поклонялись общим богам и имели сходное воспитание. Воевали же за политическое влияние и материальные ценности, не более того. Ну и немного для самореализации. Сегодня альянс с одним, завтра с другим, лишь бы союз был выгоден и укреплял позиции семьи, клана, провинции. Высокого морально-идеологического барьера против измены не существовало. В этом и состоял смысл выражения гэкокудзё («низы побеждают верхи»), которое в последующую эпоху Токугава заклеймили как анархию и вопиющий социальный беспорядок. Склонность к заговорам, интригам и предательству усугублялась давней тягой японцев к тихим закулисным договорённостям. Японские военачальники не умели выходить на высокую трибуну и зажигать массы пламенными речами, но договаривались между собой умело и эффективно.

В истории Японии многие военные победы сопровождались масштабными актами предательства. В известном морском сражении при Данноура (1185) противостоявшие друг другу кланы Тайра и Минамото имели примерно равные силы, по 400 боевых ладей. Переход Тандзо, одного из союзников Тайра, с двумя сотнями ладей на сторону Минамото изменил соотношение на 3:1 и решил исход сражения. Победивший род Минамото на долгие годы стал самым влиятельным военным кланом. В решающей битве при Сэкигахара (1600) сошлись армии Исида и Токугава. Союзник Исида по имени Кобаякава со своим 15-тысячным отрядом в решающий момент боя ударил во фланг своим, чем во многом предопределил победу Токугава. Договорились об этом заранее, но сам Токугава до последнего момента не был уверен в своём тайном союзнике. Такие были времена.

Практика переходов настолько прочно вошла в тактические военные схемы, что в конце XVI века, во время похода Хидэёси Тоётоми в Корею, один из его командиров перешёл на сторону противника. Возглавив корейский отряд, он сражался впоследствии против соотечественников (Сиба, Кин, 73).