Япония Лики времени. Менталитет и традиции в современном интерьере.

Социологи различают группы открытые и закрытые. К последним относятся такие, в которых человек не отделяет себя от группы и считает общие задачи собственными. Если личные интересы не совпадают с групповыми, то приоритет отдается последним. Это отражено в известном принципе мэсси хоко (отказ от личного в пользу общего), который сформировался не без влияния самурайского кодекса чести. «Быть вассалом — не что иное, как следовать за своим господином, доверяя ему решать, что хорошо и что плохо, отрекаясь от собственных интересов». Это одна из заповедей Хагакурэ («Сокрытое в листве»), известного наставления для воинского сословия.

Со сменой эпох объекты преданности и бескорыстного служения менялись: до 1868 года это был сёгун. удельный князь (даймё) или его прямой вассал, затем император. После войны для большинства японцев объектом служения стала компания, ближайшая и жизнеобеспечивающая группа. В бытовой речи к названиям всех фирм, независимо от их известности и величины, японцы добавляют вежливый суффикс — сан (Тоёта-сан, Тосиба-сан), тем самым придавая организациям персонализированный, личностный характер.

Японские группы и сегодня остаются закрытыми. Это значит, что отношения между членами внутри группы важнее внешних, а внутригрупповые правила имеют приоритетный характер. Если в интересах группы нужно нарушить какие-то внешние нормы, это должно быть сделано. Японское общество состоит из множества групп семейного типа, выстроенных по иерархическому признаку. Наверху пирамиды — государство и его правила, именуемые законами. Другим группам нарушать законы нельзя. Тем более что вся нация в какой-то степени ошущает себя своего рода семьёй, а в семье должны царить мир и согласие. Я. Хага писал по этому поводу: «Основные единицы западного общества — это отдельный индивидуум или группы индивидуумов. В Японии государство — это совокупность семей, и в этом принципиальное отличие».

Культ предков складывался в Японии веками. В древнем синтоистском ритуале центральное место занимали семейные алтари в честь богов-охранителей рода (удзигами), которые объединяли ныне живущих с предками. Главной задачей членов семьи оставалась забота о том, чтобы сохранить в неприкосновенности её честь и достоинство, приумножить потенциал и обеспечить преемственность поколений.

В начале XX века А. Николаев писал: «Вся конструкция семьи определяется… культом предков, составляющим первооснову всех религиозных взглядов японской нации. Целость семьи, её непрерывность в возможно далёком будущем и её глубокая преданность своему прошлому — вот на чём зиждутся семейные отношения. Эти принципы так сильны, что в жертву им приносят интересы личности отдельных её членов. И действительно, в очень многих случаях и государство признаёт за живую единицу не индивидуума, а семью; этот принцип… проводится с такой последовательностью и жестокостью, что приводит прямо в изумление представителей западной, индивидуалистической культуры» (Николаев, 50). Допрашивавшие русских моряков во главе с В. М. Головниным японцы поначалу не верили, что они родились в разных городах, но служат на одном корабле (Головнин, 86). По японским представлениям, такого быть не могло.

В Средние века семья, а не отдельный человек, имела социально признанный статус. Но в отличие от китайской или индийской семьи, основанной исключительно на кровном родстве, семья в Японии скреплялась ещё и социальным договором. Кровные родственники могли оказаться вне семьи, а не имеющие кровного родства могли быть приняты в неё. Глава рода имел право лишить кого-либо из детей права наследования не только благосостояния, но и семейной профессии. Как бы исключить из членов семьи. Если исключённому не удавалось закрепиться в другой семье, он попадал в касту отверженных.