Япония. Незавершенное соперничество

Для Вильгельма, напрягавшего в те дни все усилия, чтобы связать Россию вооруженным конфликтом на Дальнем Востоке, появление русского центра власти на германской территории было даром неба. На глазах у его разведки и Генерального штаба ежедневно проходил поток секретной информации на восток и обратно. В герцогском дворце, кишащем шпионами кайзера (и первым среди них был сам гостеприимный хозяин), царские офицеры день за днем обрабатывали штабную документацию, шифровали приказы и директивы, расшифровывали доклады и донесения, поступавшие из Петербурга, Харбина, Порт-Артура. Изо дня в день немецкие дешифровалыцики клали кайзеру на стол копии перехватов. Он был в курсе всех замышляемых ходов и маневров царского правительства на Дальнем Востоке, включая передвижение и боевую подготовку вооруженных сил. Вся переписка Николая оказалась перед Вильгельмом, как открытая карта.

Установлено, что перехваченную в Дармштадте информацию кайзер передавал (по крайней мере частично) японскому Генеральному штабу. Витте ужаснулся, узнав об этой „вакханалии беспечности“ в компании, разбившей свой табор во дворце Эриста Людвига Гессенского. Министра двора Фредерикса, прибывшего из Дармштадта в Петербург, Витте спросил, как тот мог равнодушно взирать на столь преступное отношение к интересам государственной безопасности. Фредерике возразил: он обращал внимание государя императора на опасность утечки и перехвата сведений, но тот ничего не пожелал изменить. Осталось без результата такое же предостережение Ламздорфу, сделанное Витте».

25 января 1904 г. барон Комура отправил из Токио в Петербург телеграмму японскому послу Курино, где говорилось, что «японское правительство решило окончить ведущиеся переговоры и принять такое независимое действие, какое признает необходимым для защиты своего угрожаемого положения и для охраны своих прав и интересов»[23].

Курино получил телеграмму в тот же день, а на следующий день, 26 января (6 февраля), в три часа дня, исполняя полученные из Токио инструкции, он передал графу Ламздорфу две ноты, в одной из которых говорилось следующее: «Императорское Российское правительство последовательно отвергало путем неприемлемых поправок все предложения Японии касательно Кореи, принятие коих Императорское (японское) правительство считало необходимым как для обеспечения независимости и территориальной неприкосновенности Корейской империи, так и для охраны преобладающих интересов Японии на полуострове. В то же время Императорское Российское правительство упорствовало в своем отказе принять на себя обязательство уважать территориальную неприкосновенность Китая в Маньчжурии, серьезно угрожаемую занятием этой провинции, до сих пор продолжающимся, несмотря на договорные к Китаю обязательства Российского правительства и его неоднократные заверения другим державам, имеющим интересы в этих областях. Указанные обстоятельства ставят Императорское (японское) правительство в необходимость серьезно обдумать меры самообороны, какие оно должно принять…

Императорское (японское) правительство не имеет иного выбора, как прекратить настоящие бесполезные (vaimes) переговоры.

Избирая этот путь, Императорское (японское) правительство оставляет за собой право принять такое независимое действие, какое сочтет наилучшим для укрепления и защиты своего угрожаемого положения, а равно для охраны своих установленных прав и законных интересов»[24].

В другой ноте говорилось, что японское правительство, «истощив без результата все меры примирения, принятые для удаления из его отношений к Императорскому Российскому правительству причин будущих осложнений, и находя, что его справедливые представления и умеренные и бескорыстные предложения не получают должного им внимания, решило прервать свои дипломатические сношения с Императорским Российским правительством, каковые по названной причине перестали иметь всякое значение»[25].

Передавая эти ноты, Курино заявил Ламздорфу, что японская миссия выезжает из Петербурга 28 января 1904 г.

В ответ на ноты, переданные японским посланником, Николай II приказал барону Розену со всем составом русской миссии покинуть Токио. Сообщая об этом решении российским представителям за границей особой циркулярной депешей, Ламздорф писал, что «образ действий токийского правительства, не получившего еще отправленного на днях ответа Императорского правительства, возлагает на Японию всю ответственность за последствия, могущие произойти от перерыва дипломатических сношений между обеими Империями»[26].

Я умышленно привожу длинные цитаты из дипломатических документов, чтобы читатель сам мог оценить вздор наших историков, болтающих о внезапном, без объявления войны, нападении Японии на Россию. Не понять смысл японской ноты мог только полный идиот. А может, японскому императору нужно было прислать герольдов и еще перчатку царю в морду швырнуть?