Японская новелла

Вот минуло тридцать семь дней. И перед рассветом видел самурай сон. Будто бы появился из-за занавески человек и говорит: “Ты не ведаешь о воздаянии за грехи в прежнем рождении. Нехорошо роптать на Каннон. Но мне тебя жалко, так что помогу тебе. А сейчас уходи отсюда поскорее. Уходя же, обязательно возьми первое, что под руку подвернется, и держи при себе, не выбрасывай. Уходи же скорее, сейчас же”. Так он гнал самурая прочь. Самурай проснулся и отправился к монаху, который обещал накормить его. Поевши, решил уйти, но споткнулся у ворот и упал.

Когда самурай стал с земли подниматься, увидел, что пальцы его сами собой соломинку схватили. И тогда он подумал, что эту соломинку пожаловал ему Будда. Никчемное дело, подумал он. Но все же, верно, это Будда сам так распорядился. И пошел самурай, вертя соломинкой. А тут овод жужжит, вокруг головы кружит, докучает. Обломил самурай ветку с дерева, отгоняет его. А тот все так же жужжит, надоел совсем. Поймал его самурай, привязал соломинкой за кончик ветки. Овод улететь не может, жужжит, вокруг летает.

А в это время экипаж направлялся в храм Хасэдэра. За передними бамбуковыми шторами сидел маленький мальчик, очень хорошенький. “А что у этого мужчины за штучка? Попроси-ка, пусть мне отдаст”, — сказал он сопровождавшему его верховому слуге. Слуга и говорит: “Эй ты, отдай-ка, что там у тебя! Молодой господин просит”. — “Эту вещь пожаловал мне сам Будда. Но раз молодой господин изволит просить, пусть возьмет”. И самурай отдал соломинку с оводом. “Этот мужчина — очень добросердечный. Он с легкостью отдал то, что попросил молодой господин”, — подумал слуга и подарил ему три завернутых в превосходную бумагу мандарина, сказав: ”Съешь-ка, когда в горле пересохнет”.

“Вот одна соломинка превратилась сразу в три мандарина”, — подумал самурай. Привязал их к ветке, перекинул через плечо и пошел. И вот видит он, тайно путешествует некая знатная дама, окруженная множеством самураев. Дама измучилась в пути и повторяла: “В горле пересохло, дайте пить”. Казалось, что дыхание ее вот-вот прервется. Свита ее была в замешательстве. “Есть ли поблизости вода?” — бегали, кричали и суетились слуги. Но воды нигде не было. “Что же делать, может, на вьючной лошади есть?” — спрашивали они. Но вьючной лошади не было видно — она сильно отстала. Даме же становилось все хуже и хуже. Поднялась настоящая суматоха, дама находилась на пороге смерти.

Самурай увидел, как беспокоятся люди оттого, что у госпожи пересохло в горле. Самурай неспешно приблизился к ним. “Этот мужчина должен знать, где здесь вода. Есть ли в окрестностях питьевая вода?” — спрашивали они. — “Поблизости питьевой воды нигде нет. А в чем, собственно, дело? — “В пути госпоже стало плохо, пить захотелось, а воды-то и нет. Дело нешуточное, вот мы и спрашиваем”. — “Да, вот незадача. Вода далеко, пока наберешь и притащишь, время пройдет. А как насчет этого?” С этими словами самурай подал три мандарина, завернутые в бумагу. Люди обрадовались, зашумели. Дали их госпоже. Съела она их и стала понемногу глаза открывать. “Что случилось?” — спрашивает. “У вас в горле пересохло. Вы говорите: “Дайте воды!” И тут же без чувств упали. Мы воду ищем, а чистой воды и нет. Но тут самурай здесь оказался, сообразил как беде помочь, подарил три мандарина, и мы дали их вам.”

Дама сказала: “У меня так в горле так пересохло, что я в обморок упала. Помню только, как воды просила. А дальше ничего не помню. Если б не мандарины, умерла бы прямо в поле. Как хорошо, что этот самурай поблизости оказался. Он здесь еще?” — “Здесь”, — ответили ей. — “Скажите, чтобы подождал немного. Счастье-то счастьем, да если бы я умерла, как это было бы ужасно! Чем же могу, находясь в чистом поле, отблагодарить этого самурая? Да хоть накормите его. Пусть подождет немного. Когда подойдут вьючные лошади, дайте ему поесть”. — “Будет исполнено”.

Пока ждали, подошли навьюченные корзинами лошади. “Почему так сильно отстали? Лошади с поклажей должны идти впереди. Разве ладно, что они так отстают, что-нибудь нехорошее случиться может!” Поставили шатер, вытащили ширмы, расстелили циновки. “Вода далеко, но вы устали и я хочу обязательно накормить вас”. Послали носильщиков, те набрали воды, разложили еду и накормили самурая. Ест он, а сам думает: что же теперь ему достанется за мандарины? Если здесь замешана Каннон, вряд ли просто так дело закончится. Тем временем вытаскивают три штуки хорошего белого полотна. “Передайте тому самураю. Мою благодарность за те мандарины не выразить словами. Но чем еще могу я, находясь в дороге, выразить свое расположение? Возьмите в знак моей признательности. А в столице я живу там-то и там-то. Непременно приходите.”

Так получил самурай три штуки полотна. Обрадовался он и думает: вот, одна соломинка превратилась теперь в три штуки полотна. Зажал полотно под мышкой и ушел. Тем день и кончился.