Японская война 1904. Книга вторая

— Да! Их немало стоит на крейсерах, при этом мощности этих пушек опять же недостаточно против врагов, с которыми этим крейсерам приходится сталкиваться.

— Хорошие они или нет, не важно! Вы хотите покуситься на одни из основных пушек тех немногих кораблей, что у нас остались в строю? — наместник нахмурился.

— Не совсем так, — Макаров важно поднял указательный палец. — Я бы хотел покуситься на пушки, которые вы точно в ближайшее время будете менять хотя бы на восемь дюймов. И если крейсерский отряд из Владивостока, который зимой все равно запрут льды, чуть раньше сдаст свое вооружение… Много ли в этом будет беды?

— Даже если я пойду вам навстречу, вы получите эти пушки, дай бог, в том же декабре, когда встанет лед. Думаете, они вам будут еще нужны?

— Уверен, что будут, — кивнул Макаров. — А даже если я ошибусь, то пусть лучше мы договоримся заранее. Как вы сказали, нести ответственность за весь мир вокруг…

Алексеев невольно улыбнулся тому энтузиазму, с которым полковник откликнулся на прописные истины из книг Достоевского, которые все уже сто раз успели обсудить. Молодость. Она умеет радоваться… И удивлять. Последняя мысль пришла вместе с помощниками Макарова, которые притащили расстрелянные у сопки пугала. Учитывая, как по-разному они все были одеты, в этом точно был какой-то смысл.

— Рассказывайте, — кивнул Алексеев Макарову, и тот опять удивил.

* * *

Идея провести тестовые стрельбы по манекенам просто поразила Алексеева. Тот внимательно изучил соломенные пугала, посеченные шрапнелью и каменным боем от близких попаданий. Посчитал вмятины и сбитую краску на касках, потом сравнил с протянутым мной отчетом по ранениям в нашем корпусе.

— То есть вы не знали, как именно достанется манекенам, но все равно поставили их под удар и, даже ничего не проверяя, принесли мне?

— Конечно, — я пожал плечами. — Наука дело такое: либо ее можно подтвердить на практике, и мы на нее полагаемся, либо нет. В обоих случаях.

— И вы настолько были уверены в том, что ваше исследование верно?

Я даже не сразу ответил. Только сейчас осознал, что больше всего наместника поражают не хорошо показавшие себя каски и ватники, а мой подход. Уверенность в том, что наше собственное открытие, не иностранное, не проверенное хотя бы парой академиков, а сделанное вот тут своими руками, окажется настолько точным.

— Понимаете, — я попробовал объяснить, — мы же все видим в бою. Иногда не сразу понимаем, что именно. Но потом кто-то находит ответ, и ты только бьешь себя по лбу — ну, конечно. И все сразу становится ясно. Это вот открытие как раз из таких.

После этого я еще отдельно показал, как мы изготовили опоры, чтобы те смогли принять на себя часть отдачи от довольно крупной пушки. А потом сделал и главное предложение.

— Если вы, ваше высокопревосходительство, решите, что какие-то части стоит усилить касками или орудиями на платформах, то мы все это можем сделать прямо тут, в Маньчжурии. До конца июля я планирую закончить оснащение своего корпуса, а потом могу поработать и на кого-то еще. А если вы решите передать эти решения на какие-то большие заводы в Россию, тоже не буду иметь ничего против. Наоборот, готов отправить людей, которые привезут образцы и все покажут. А лучше не только образцы, но и чертежи, как это можно сделать лучше и быстрее, если под рукой есть нормальное оборудование.

— Дарите свое изобретение? — Алексеев задумался вслух. — Как аванс за зимние пушки, что вы так просили? Вряд ли… Скорее всего, будет что-то еще, я прав?

Кажется, наместник Маньчжурии и всего русского Дальнего Востока успел меня слишком хорошо узнать. Даже неуютно.

— Мне Куропаткин не дает пополнения в корпус, — я решил говорить прямо.

— Я могу его попросить, и он не откажет. Вот только вы же, кажется, не хотели с ним так прямо ссориться?

— Поэтому я прошу вас о не об одолжении, а о разрешении. Я всегда интересовался историей и помню, как наместники Кавказа всегда набирали и использовали местное ополчение. Прошу вас, дайте мне ту же возможность!

— Хотите использовать китайцев? — удивился Алексеев.

— Боже упаси, — тут же отмахнулся я. — Пока мне их и на подсобных работах хватает, а вот для службы… Я бы подождал, пока Маньчжурия станет полноценной частью России.

Алексеев еле слышно хмыкнул:

— Так чего вы хотите?

— Обычные добровольцы. Тут много образованных людей, кто приехал помогать армии, но не прошел медкомиссию. А мне бы несколько таких умников очень пригодились, чтобы те же углы прицела для артиллерии высчитывать. Или казаки — с Амура, из Иркутска. Сколько они теряют времени, ожидая, пока сформируются новые полки, чтобы приехать вместе с ними? Сколько из них не попадут в ближайшие корпуса — потому что штат не резиновый — и будут ждать еще полгода, год?.. Без дела! А так, пустим клич, они будут знать, куда ехать, и народ сам потянется.

— Значит, в людях вы не сомневаетесь. Хотите просто получить добро?

— Так точно.

— А деньги?