Читаем Японские мифы. От кицунэ и ёкаев до «Звонка» и «Наруто» полностью

Каждую школу определяет фокус на одном или нескольких применяемых в ней средствах, например на медитации в школах дзен-буддизма. Еще одной важной особенностью буддизма Махаяны является его опора на религиозные образы: здесь больше божеств и уровней божественности, чем в школах Тхеравады или Ваджраяны. Большинство этих образов относятся к четырем уровням. Наверху — будды (яп. нёрай), это смертные, достигшие полного просветления при жизни. Они осознали истину мира и в процессе освободились от бесконечного цикла перерождений. После смерти будды достигают нирваны (яп. нэхан), состояния позитивного небытия, когда человек одновременно больше не существует, но при этом сохраняет единство со всей вселенной. Будды часто изображаются в образе монахов с бритыми головами, в простой одежде и с большими сияющими нимбами. У большинства будд есть определенная иконография, позволяющая прихожанам определить, кого именно представляет данная статуя или изображение.


Серия буддистских фигур с именами и рангами: будды (вверху слева), бодхисаттвы (внизу слева, вверху справа), дэвы и цари мудрости (внизу справа)

Metropolitan Museum of Art, New York


На втором уровне находятся бодхисаттвы (яп. босацу). Как и будды, эти существа были простыми смертными, но в момент просветления решили отказаться от завершения процесса, чтобы иметь возможность помогать другим. С бодхисаттвами легче установить контакт, но они менее могущественные, чем будды, поскольку всё еще находятся в поиске себя в «мирах желаний», то есть вселенной. Бодхисаттвы также фигурируют в школах Тхеравады и Ваджраяны, но в этих традициях им поклоняются меньше, чем принято у последователей Махаяны, в том числе в Японии. Бодхисаттв часто изображают в виде индийских принцев с распущенными волосами, в роскошных одеждах, украшенных драгоценностями. Как и в случае с буддами, определенные атрибуты (предметы и символы) позволяют определить, какого бодхисаттву изображает статуя или рисунок.

Божества Махаяны третьего уровня известны как цари мудрости (санскр. видья-раджа, яп. мёо). Это единственные по-настоящему жестокие божества в буддизме, защитники веры, которые побеждают демонов и очищают нечестивых. Они наставляют людей на истинный путь с помощью страха, а не убеждения или спасения. Чтобы отразить особенности их характера, царей мудрости в Восточной Азии часто изображают в виде страшных фигур с огненно-красными глазами, их кожа красная, желтая или синяя, они вооружены и размахивают мечами. Они могут быть окружены огнем, стоять на поверженных демонах или иным образом участвовать в сценах насилия над врагами буддизма. Как и с изображениями других буддийских божеств, цари мудрости также имеют особую атрибутику, которая позволяет отличать их друг от друга.

Четвертый уровень божеств Махаяны известен как дэвы (яп. тэмбу). Дэва — это санскритское слово, означающее «бог» в общем смысле, и многие дэвы — заимствованные буддизмом индийские божества (некоторых из них почитают в современном индуизме). Дэвы чрезвычайно могущественные фигуры, но всё же они являются частью «миров желаний», как буддисты называют многообразие вселенных. Буддийские дэвы, в отличие от дэвов в индуизме и других индийских религиях, не бессмертны. Хотя их жизнь может растянуться на тысячи и даже миллиарды лет, каждый буддийский дэва рождается и в конце концов умирает, а после смерти перерождается, как и все существа, не достигшие просветления. Многие дэвы являются хранителями буддизма и, хотя они стоят ниже царей мудрости, будд или бодхисаттв, остаются важными объектами для поклонения. Дэвы в восточноазиатском буддизме часто изображаются как персонажи из Древнего Китая (а не в своих первоначальных индийских формах), в образе либо мужчин в доспехах, либо женщин в развевающихся одеждах. Некоторые наиболее известные фигуры также имеют последовательную иконографию, позволяющую отличить их друг от друга, но нередко их объединяют в группы почти идентичных изображений.

Перейти на страницу:

Все книги серии МИФ. Культура

Скандинавские мифы: от Тора и Локи до Толкина и «Игры престолов»
Скандинавские мифы: от Тора и Локи до Толкина и «Игры престолов»

Захватывающее знакомство с ярким, жестоким и шумным миром скандинавских мифов и их наследием — от Толкина до «Игры престолов».В скандинавских мифах представлены печально известные боги викингов — от могущественного Асира во главе с Эинном и таинственного Ванира до Тора и мифологического космоса, в котором они обитают. Отрывки из легенд оживляют этот мир мифов — от сотворения мира до Рагнарока, предсказанного конца света от армии монстров и Локи, и всего, что находится между ними: полные проблем отношения между богами и великанами, неудачные приключения человеческих героев и героинь, их семейные распри, месть, браки и убийства, взаимодействие между богами и смертными.Фотографии и рисунки показывают ряд норвежских мест, объектов и персонажей — от захоронений кораблей викингов до драконов на камнях с руками.Профессор Кэролин Ларрингтон рассказывает о происхождении скандинавских мифов в дохристианской Скандинавии и Исландии и их выживании в археологических артефактах и ​​письменных источниках — от древнескандинавских саг и стихов до менее одобряющих описаний средневековых христианских писателей. Она прослеживает их влияние в творчестве Вагнера, Уильяма Морриса и Дж. Р. Р. Толкина, и даже в «Игре престолов» в воскресении «Фимбулветра», или «Могучей зиме».

Кэролайн Ларрингтон

Культурология

Похожие книги

Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019

Что будет, если академический искусствовед в начале 1990‐х годов волей судьбы попадет на фабрику новостей? Собранные в этой книге статьи известного художественного критика и доцента Европейского университета в Санкт-Петербурге Киры Долининой печатались газетой и журналами Издательского дома «Коммерсантъ» с 1993‐го по 2020 год. Казалось бы, рожденные информационными поводами эти тексты должны были исчезать вместе с ними, но по прошествии времени они собрались в своего рода миниучебник по истории искусства, где все великие на месте и о них не только сказано все самое важное, но и простым языком объяснены серьезные искусствоведческие проблемы. Спектр героев обширен – от Рембрандта до Дега, от Мане до Кабакова, от Умберто Эко до Мамышева-Монро, от Ахматовой до Бродского. Все это собралось в некую, следуя определению великого историка Карло Гинзбурга, «микроисторию» искусства, с которой переплелись история музеев, уличное искусство, женщины-художники, всеми забытые маргиналы и, конечно, некрологи.

Кира Владимировна Долинина , Кира Долинина

Искусство и Дизайн / Прочее / Культура и искусство