Японские писатели – предтечи Новейшего времени

Нисида решил стать философом ещё в школе (хотя имел способности к математике; в дальнейшем он пользовался математическими приёмами в философских рассуждениях). В своих трудах он пытался совместить западные философские категории с элементами восточного мировоззрения, в частности — с буддизмом школы Дзэн, с которым был знаком не только теоретически. В промежутке с 1896 по 1902 г. он интенсивно занимался дзэнскими практиками и медитацией. Муга (букв. «не-я», аналог санскр. термина анатман) для Нисида было состоянием, результатом и необходимым условием медитативных практик, в котором подвижник как бы возвращается к исходному просветлённому состоянию всего сущего, единого в своей основе. Такому состоянию чужд любой дуализм, любые противопоставления типа «материальное — духовное», «я — все остальные».

Нисида был уверен, что «лишь состояние муга есть необходимое условие красоты; когда оно отсутствует, любое ощущаемое удовольствие не может вызвать чувства прекрасного».

Среди друзей был известный пропагандист дзэн-буддизма на Западе Судзуки Дайсэцу.

В 1920-х гг. Нисида вёл диалог с марксистами, что не повлияло на его мировоззрение. Его беспокоил рост милитаризма; он пытался построить философское осмысление роли нации-государства, объяснить «исторический мир» идеей «абсолютного Ничто». «Мотивом философских исследований, — считал Нисида, — должно быть не любопытство, а глубокое человеческое страдание».

С конца 1950-х взгляды Нисида были представлены на Западе и стали известны как «Киотосская школа».

ТОЛКОВАНИЕ КРАСОТЫ [32]

Что есть красота? С эмоциональной точки зрения ощущение красоты есть не что иное, как род удовольствия. И вот, начиная в основном с Бёрка,[33] британские психологи особо подчёркивали, что красота есть нечто, вызывающее чувство удовольствия, и что ощущение прекрасного идентично эгоистичному удовольствию. И хотя нельзя сказать, что в этом объяснении нет известной доли истины, его нельзя рассматривать, как адекватное определению красоты. Ощущение прекрасного есть удовольствие, однако удовольствие далеко не всегда сопровождается чувством прекрасного. Всякий согласится, что, независимо от того, как много удовольствия такие вещи, как слава, богатство, пища и питьё нам дают, мы совсем не обязательно рассматриваем их, как эстетическое удовольствие. Недавно человек по имени Маршалл[34] написал книгу, озаглавленную «Боль, удовольствие и эстетика» где в деталях объяснено чувство прекрасного, как разновидность удовольствия. В соответствии с доводами автора, эстетическое удовольствие не ограничено лишь тем моментом, когда его ощущают, но радостно ощущается точно так же, когда воссоздаётся позже [в памяти]. Это, если можно так выразиться, неизменное удовольствие. Хотя я могу согласиться, что объяснение автора в достаточной степени соответствует фактам, в основе своей оно ничем не отличается от предыдущих положений. Я всё же не могу принять в виде полного объяснения теорию, гласящую, что специальные характеристики красоты обнаружимы просто в постоянном [чувстве] удовольствия, либо — что эта теория в состоянии полно объяснить природу красоты.