Японский парфюмер

Я уснула мгновенно. Мне снилось лесное озеро, сверкающее в лучах полуденного солнца, стремительные росчерки крошечных самолетиков-стрекоз над его поверхностью, заросли желтых кувшинок и роскошная зелень молодого июньского лета… И, достойно увенчивая эту безмятежную картину, высоко в небе орлом парил громадный крылатый бык-производитель… 

Глава 16. Светская жизнь

Утро следующего дня было неприветливым и сумрачным, под стать настроению. Я проснулась вялой. Вставать не хотелось, завтракать не хотелось, ничего не хотелось. Жить тоже не хотелось. А хотелось оказаться за тысячи километров отсюда, где-нибудь, где тепло и солнечно, где нет проблем, где не нужно постоянно задавать себе вопрос: «Кто из них?» или: «Кто следующий?» На Мальте, например. Куда меня не позвали…

Была «великолепная пятерка», один из членов которой, возможно, был убийцей. Я, как водящий с завязанными глазами, ухватила кого-то за руку, и теперь его нужно было узнать. В том, что это был один из пяти, сомневаться не приходилось. Как бы я ни убеждала себя, что эпизод с газом — случайность и я сама виновата, в глубине души я была уверена, что меня хотели убить. Последний раз я включила газ, когда готовила кофе для капитана Коли Астахова. Было около десяти вечера. Когда он ушел, я отнесла чашки в кухню да так и оставила — не было ни сил, ни желания их мыть. Если бы я забыла выключить газ, мы бы почувствовали запах. Но, допустим, мы увлеклись и ничего не чувствовали. Тогда получается, что газ утекал с десяти вечера до трех утра. Почти пять часов! Ночью напор много сильнее, за пять часов дом превратился бы в пороховую бочку. И Купер не смог бы меня добудиться. А кстати, почему Купер не пострадал? Где-то я читала, что пропан, как тяжелый газ, скапливается внизу и постепенно поднимается кверху. Если Купер сидел на шкафу, а именно там он и сидел во время визита капитана, отказавшись знакомиться, это объясняет почему. А когда он почувствовал запах газа… Снова не получается! Газ не мог вытекать пять часов до того, как Купер учуял его. Значит… что? Не нужно быть семи пядей во лбу — кто-то пришел ночью и открыл газ. Точка.

Мысли мои ворочались вяло. Страха оттого, что меня хотели убить и, возможно, предпримут еще попытку или попытки, я не чувствовала. Я вообще ничего не чувствовала. Мелькнула мысль, что если меня убьют, то я не узнаю, кто убийца и зачем он убил их всех. Убийца уверен, что я представляю для него опасность и меня нужно убрать. Он притаился в темноте, как дикий зверь, и следит за каждым моим шагом. Выжидает… И невдомек ему, что я не представляю ни малейшей опасности, так как мне ровным счетом ничего не известно.

Я сделала вид, что известно, спровоцировала убийцу своими дурацкими письмами. В итоге погиб человек… Стоп! Не стыкуется. Почему убили Ларису? Ее убили, приняв за Метлицкую. А зачем хотели убить Метлицкую? И при чем здесь я? Да, мы были в театре, но поговорить с Метлицкой нам не удалось. Нас не видели вместе. Допустим, они вышли на меня через фотографа, точно так, как я вышла на Елену, а как они вышли на Метлицкую? Как узнали о ней? Или она сказала в своем письме не все? Возможно, она что-то знает о смерти Елены Ситниковой и действительно удрала, потому что испугалась?

А я… ввязалась в игру, не зная ее правил и считая их глупее себя. Что же теперь делать? Идти к Леониду Максимовичу?

Но… ведь должна быть какая-то логика… закономерность…

Начнем сначала. Есть пятеро, получившие письма. Один из них убийца. Я вздрогнула, вспомнив Ларису. Маньяк! Убиты сестры, убита Лариса, чуть не убита я, Екатерина Берест, которая ввязалась по недоумию неизвестно куда. Галкин назвал Ситникова убийцей. Конечно, он его ненавидит, но… что-то тут есть… все разворачивается вокруг Ситникова. Вот и Добродеев тоже… как он назвал его? Царем Мидасом, больше всего на свете любящим золото. Убита сестра жены, его бывшая, а может, и небывшая, любовь. Убита его жена. Убита несчастная Лариса, которая вообще ни при чем. И Метлицкую убили бы, если бы она не сбежала. Я чудом осталась жива… Случайность? Может, да, а может, нет. А что, если…

Я опрокидываю на стол вазочку с карамельками в нарядных фантиках. Четыре конфетки, четыре жертвы: Алина, Елена, Лариса и… я, потенциальная жертва.

И еще пять. «Вишенка» в ярко-красной бумажке — мадам Бодюк, оскорбленная жена любовника Алины.

«Шоколадный ликер» — Игорь Петрович, бывший директор Алины, личность сильная, умная, жесткая. И обаятельная.

Зеленая «Мятная» — Алексей Генрихович Добродеев, трепло, романтик, бонвиван, у которого все везде схвачено.

Золотая «Коньячная» — Ситников. Бизнесмен, которому не хочется переходить дорогу, а также стоять поперек горла. Сожрет. Перекусит пополам. Любит деньги, по словам Добродеева. Кроме того, пьет. Кажется…

И наконец, темно-красная «Лакричная» — Владимир Галкин. Животное с перебитым хребтом. Однолюб. Конченый человек…

А теперь думаем, кто из них тянет на роль убийцы. Будем действовать методом исключения. Исключим всех по очереди, кроме одного, и тогда… убийца у нас в руках!