Японский резидент против Российской империи. Полковник Акаси Мотодзиро и его миссия 1904-1905 гг.

9) Бунд (2 делегата — В.Д. Медем и И. Айзенштадт),

10) Латвийская СДРП (Ф.А. Розиньш [Розин]) и

11) Армянская с.-д. рабочая организация (Г. Тер-Газарян).

Таким образом, эсеры могли рассчитывать на поддержку делегатов семи партий, тогда как большевики — не более четырех. Гапон вместе с секретарем, публицистом С.А. Раппопортом («Анским»), присутствовал на конференции как частное лицо без права решающего голоса. Циллиакус все время находился в Женеве, но из соображений конспирации в зале заседаний не появлялся. Поддерживая в то же время постоянный контакт с Акаси, он пытался руководить работой конференции из-за кулис, с помощью денежных приманок из Токио. На подготовку и проведение самой конференции еще в середине марта Акаси передал финну 2 тыс. фунтов стерлингов^{73}. Конференция, которая работала в женевском Кооперативном клубе со 2 по 8/9 апреля 1905 г., открылась острыми дебатами. Для начала латыш Розиньш, а вслед за ним оба делегата-большевика, бундисты и армянский социал-демократ ультимативно потребовали удаления представителей Латвийского с.-д. союза, ссылаясь на то, что эта организация существует лишь на бумаге. Подоплекой демарша марксистов являлось то, что социал-демократическим этот «союз» был только по названию, а на деле примыкал к ПСР. Однако, под давлением эсеров, протест был отклонен на том основании, что законность существования этой организации в свое время подтвердил секретариат II Интернационала. Затем Ленин придрался к отсутствию на конференции представителей ряда с.-д. партий — СДКПиЛ, финляндской рабочей и других, сделав вид, что не знает, что на приглашение об участии те ответили отказом. Следующим объектом атаки социал-демократов стала Финляндская партия активного сопротивления. Ленин публично усомнился в ее праве на участие, указав на ее несоциалистический характер, но получил отповедь председателя, «бабушки русской революции», 60-летней Е.К. Брешко-Брешковской — делегаты самих финляндских активистов по-русски не понимали.

Однако прозвучавшие контраргументы и доводы на эти придирки социал-демократов нисколько не убедили. Зачитав напоследок общее заявление протеста, на второй день работы конференции (3 апреля) представители большевиков, Латвийской СДРП, Бунда и Армянской СДР организации демонстративно покинули зал заседаний. Ленин вдогонку назвал конференцию «игрушкой в руках с.-р.»^{74}, и эсеровские лидеры заключили, что большевики явились исключительно для того, чтобы парализовать работу межпартийного форума и развалить его^{75}. С уходом эсдеков планы единства фронта российских революционных сил рухнули окончательно.

Оставшиеся представители семи организаций много времени посвятили обсуждению национального вопроса, проблеме грядущего государственного устройства России и непосредственным целям будущего вооруженного восстания. В итоге наиболее целесообразным был признан федеративный принцип построения российского государства при условии предоставления Польше и Финляндии полной независимости, а Кавказу и Прибалтике — широких автономных прав. Цели вооруженного выступления соответствовали «минимальным» требованиям программ социалистических партий. Речь шла об установлении в России демократической республики и созыве Учредительного собрания. Все эти требования были сведены в одну общую совместную декларацию. Вторую декларацию конференции с требованиями борьбы не только за общедемократические преобразования, но и против современной буржуазно-капиталистической эксплуатации (включая установление 8-часового рабочего дня и социализацию земли) подписали только делегаты-социалисты.

В заключение социалисты, участники конференции, пришли к еще одной, на этот раз уже секретной, договоренности (вероятно, из соображений конспирации, не оформленной в виде письменной резолюции) — приступить к подготовке вооруженного восстания, намеченного на июнь 1905 г. Согласно плану, ядром возмущения должны были выступить предварительно вооруженные рабочие-«гапоновцы» с тем, чтобы бунт в столице сыграл роль детонатора общеимперского восстания. Социалистические партии обязывались его всемерно поддержать, практическое руководство восстанием возлагалось на ПСР⁸⁶. По мнению убежденного, по характеристике Акаси, «сторонника крайних мер» Чайковского, выдвижение эсеровской партии на столь ответственные роли было не менее важно и для нее самой, отчасти все еще деморализованной арестами ее петербургских активистов в последних числах марта 1905 г.^{76}