Японский тиран. Новый взгляд на японского полководца Ода Нобунага

Отмена застав облегчила налоговое бремя населения страны. И хотя Нобунага не перенаправил средства в свой карман напрямую, косвенные выгоды для него были весьма существенны. Больший объем и более низкая цена перевозки товаров означали больший объем торговли, а чем больше объем торговли, тем быстрее становился экономический рост, благодаря которому Нобунага получал дополнительные средства на ведение войн со своими противниками. Кроме того, большинством застав владели могущественные монастыри или местные князья, то есть те, чью власть Нобунага более всего стремился ограничить. Нобунага пресек поток денежных поступлений всем тем, кто не подчинялся ему или не был назначен им. Однако реакция общества в целом на отмену заградительных барьеров оказалась решающей: выгода простых налогоплательщиков перевесила финансовые потери бывших владельцев. По свидетельству и Ота Гюити, и Фройса, отмена застав в целом была положительно встречена в стране[324].

Жителям Адзути предоставлялась и такая особая мера защиты, как нераспространение на них отмены долгов (токусэй). Сёгуны Муромати регулярно выпускали приказы об отмене долговых обязательств в столичной области, преследуя тем самым цель снять финансовое бремя с должников из самых разных социальных слоев, от крестьян до придворной аристократии. Подобная политика, получившая название токусэй, защищала интересы должников, но приносила большой вред заимодавцам, основную массу которых составляли производители товаров и торговцы. В первые годы Нобунага также выпускал приказы об отмене долгов или же подтверждал приказы, изданные сёгуном Ёсиаки. В то же время он не мог не понимать, что подобная политика создает в обществе атмосферу неопределенности, которая могла серьезно подорвать экономику центральной части страны. Поэтому он и прибег к такой мере, гарантируя интересы кредиторов в Адзути. Кроме того, очевидно, что Нобунага стремился в большей степени сделать Адзути не своеобразным перевалочным пунктом, а привлекать как можно больше торговцев, которые бы продавали товары и тратили деньги в его городе. От тех, кто просто перевозил товары, но не продавал их, не требовалось останавливаться на ночь (п. 2). Правила для Адзути свидетельствуют, что Нобунага прекрасно понимал: экономическое развитие было наилучшим способом возвысить город, а следовательно, и упрочить его славу. Так простейшие законы экономики оказались поставленными на службу системе власти.

Политика, проводившаяся Нобунага в Адзути, не была уникальной. Многие даймё эпохи Сэнгоку создавали в своих землях благоприятные условия для привлечения торговцев и ремесленников. Безусловно, Нобунага не провозглашал свободную торговлю и не отменял гильдии во всех городах, находившихся под его властью, однако ограниченность ресурсов заставила его сосредоточить внимание на таком новом развивающемся городе, как Адзути. В общенациональном масштабе подобную политику стал проводить только Тоётоми Хидэёси. Поэтому, именно Хидэёси можно считать создателем новой системы торговли, свободной от цеховых ограничений и «средневекового» доминирования религиозных институтов и знатных семей. Вместо этого «новые даймё» — лидером которых был сам Хидэёси — стали непосредственно контролировать торговцев и их союзы.

В конце XVI столетия японские города, особенно расположенные в столичной области, превратились из самоуправляющихся образовании в города-замки под контролем даймё и их сподвижников[325]. Жители вновь образующихся городов-замков получали привилегии, но не автономию. Это также видно из нашего документа: все нити административной, политической и судебной власти держали в руках Нобунага и его чиновники, Фукудзуми Хидэкацу (ум. 1582) и Кимура Дзиродзаэмон. Для привлечения новых жителей гарантировалась элементарная юридическая защита: так, главным юридическим принципом провозглашалась справедливость (статья 5). Коллективная ответственность, будущий краеугольный камень административной системы Токугава, в Адзути не устанавливалась (статьи 6 и 7). Однако в других более старых и более независимых городах Центральной Японии Нобунага никогда не имел возможности проводить политику исключительно по собственному усмотрению. Например, в Сакай и Киото Нобунага был вынужден мириться со сложившимися экономическими устоями: официально провозглашая свою власть над ними, он не производил сколько-нибудь значимых реформ. Реальные изменения произошли при Хидэёси, который переселял торговцев, вводя новую налоговую политику. Хидэёси даже удалось произвести реструктуризацию в самом Киото: знать и духовенство были вынуждены принять земли в предместьях взамен прежних, а религиозные институты были сконцентрированы в Тэрамати и Тэра но Ути, благодаря чему оказалась практически воссозданной свободная планировка городских кварталов[326].