Японский тиран. Новый взгляд на японского полководца Ода Нобунага

Предоставленные Ёсида люди приступили к работе 28 марта. Она продолжалась девять дней, с некоторыми задержками из-за дождей. 6 апреля, за день до окончательного срока, установленного губернатором, Канэми отмечает, что «все завершено», однако радость его была недолгой, поскольку его рабочие получили новое задание — помочь построить участок дороги около Сиракава. Кроме того, между людьми Канэми и работавшими на Сиракава ранее возник конфликт: Канэми попросили разрешить спор относительно сооружения моста на склоне холма. В конечном счете удалось найти компромиссное решение: одна сторона предоставляла рабочую силу, а другая — строительный лес[331].

Дорога была полностью закончена 13 апреля 1575 года, в день прибытия Нобунага в Киото, через 10 дней после того, как объявили об окончании работ. Канэми, хитрый льстец, вышел поприветствовать Нобунага и похвалить новую дорогу. «Сидя верхом на коне», Нобунага передал Канэми рисовые пирожные, чего, впрочем, оказалось достаточно, чтобы последний записал в своем дневнике: «Какая удача»[332]! Однако, горькие воспоминания о принуждении к предоставлению людей и материалов для строительства дорог не оставляли Канэми вплоть до весны 1576 года, когда, благодаря хорошим отношениям с Мурай Садакацу, ему удалось выговорить для себя на будущее освобождение от участия в подобных проектах[333].

Особое внимание Нобунага уделял главной дороге в своих владениях, той, что связывала Адзути с Киото. Яркое описание ее мы находим в одной из глав «Истории Японии» Луиса Фройса, которая в целом посвящена перечислению разнообразных достижений Нобунага за период его правления[334]:

Он отремонтировал дороги из города Адзути в Мияко протяженностью в четырнадцать лиг, так, что они образовали одну-единственную: ровную, чистую и прямую, шириной в пять или шесть татами [кэн]. По обеим сторонам дороги высадили деревья, чтобы они давали тень в знойную жару; на некоторых деревьях висели метлы, и местным жителям вменялось в обязанность содержать дорогу в чистоте. Между деревьями вдоль всей дороги были положены камни, так что вся она казалась садом. На определенном расстоянии друг от друга построили домики, где путешественники могли отдохнуть и где продавалось множество разной еды. И там, где прежде было небезопасно путешествовать даже днем, по крайней мере без сопровождения, люди при Нобунага всегда путешествовали ночью, особенно летом, а когда они хотели отдохнуть, они могли спокойно положить свои вещи и заснуть рядом с дорогой так же спокойно, как в своих домах. Во многих провинциях, находившихся под его властью, Нобунага точно так же привел дороги в порядок.

Нобунага не только превратил дороги в тенистые аллеи, но, что еще более важно, он вновь сделал передвижение по ним безопасным. И в этом нельзя не увидеть определенный пропагандистский ход: Нобунага стремился показать, что при его власти жизнь возвращалась в нормальное русло.

Жители

Приступая к строительству, Нобунага начал с того, что переселил своих личных вассалов из их поместий в Овари в Адзути, к подножию замка. Этот шаг покажется тем более примечательным, если принять во внимание, что в прежнем замке Нобунага Гифу никогда не было подобного количества вассалов. В 1583 году Алессандро Валиньяно, еще не знавший о гибели Нобунага, писал: «Нобунага пребывает со своим двором в главной крепости Адзути»[335]. Это маленькое замечание позволяет поднять важные вопросы, касающиеся системы управления вассалами: в каких формах, размерах, существовал его двор в Адзути, каков был его характер, кто входил в ближайшее окружение и, наконец, должны ли были (все) его вассалы поселиться в Адзути?

Кроме городского люда, жившего в городе, среди обитателей Адзути можно выделить три слоя военных: ведущие члены семьи Нобунага, его личные помощники и конная гвардия (умамавари). Ближайшие родственники Нобунага и его помощники жили на склонах горы Адзути; менее знатным гвардейцам были выделены участки освоенных земель.