Японский тиран. Новый взгляд на японского полководца Ода Нобунага

В 12-го день десятого месяца Акита Дзё но Сукэ Нобутада прибыл в Киото и остановился в Мёкакудзи на [улице] Нидзё. В награду за недавнее быстрое подавление Мацунага Его величество соизволили издать эдикт, произведя его в третий ранг и назначив на должность командующего центра. Отец и сын были так счастливы. Поистине, невозможно подобрать слова, чтобы описать их величие. Нобутада прибыл к господину Сандзёниси Санээда и преподнес тридцать золотых для Его величества вместо [обычного для подобных случаев] церемониального меча. Он также преподнес дары господину Сандзёниси.

Введение в ранг Нобунага удивительным образом контрастирует с судьбой двух младших сыновей Хисахидэ — одиннадцати и тринадцати лет от роду — которых казнили в Киото примерно за 10 дней до того. По всей видимости, императорский двор всеми силами стремился придать легитимность режиму Нобунага. Сам он где-то через месяц после этого был возведен в младший второй ранг и назначен на должность Правого министра (удайдзин). Неудивительно, что эти назначения совпали с празднествами: совместной охотой и аудиенцией при дворе для Нобунага и его конной гвардии. По этому случаю Нобунага приказал всем подчиненным одеться в парадные одежды, чтобы в очередной раз, надо полагать, не без успеха, поразить жителей Киото. Так, Канэми горестно отмечает в своем дневнике, что он не может пойти посмотреть этот «поразительный спектакль» из-за глазной болезни[367].

Вскоре стало ясно, что назначения на придворные должности уже потеряли интерес для Нобунага. Не прошло и пяти месяцев, как он отказался от поста Правого министра. 5 мая 1578 года (9-го день четвертого месяца шестого года Тэнсё) он вручил соответствующее письмо Хирохаси Канэкацу (1558–1622), придворному среднего ранга, чиновнику Контрольной палаты (бэнкан). По-видимому, и это подтверждает большинство историков, отставка Нобунага стала полной неожиданностью для двора. В тот же день в резиденции Асукаи Масаацу (1547–1578) состоялось экстренное совещание с участием видных сановников. Однако и по сей день среди исследователей нет единодушного мнения в отношении мотивов добровольной отставки Нобунага. Вакита предполагает, что Нобунага стремился освободиться от утомительности дворцовых ритуалов. Фудзики и Элисон, в свою очередь, предполагают, что Нобунага вообще хотел дистанцироваться от имперской иерархии. Интересно мнение Хасимото Масанобу. Он полагает, что заявить о своей отставке Нобунага сподвиг печальный прецедент. Будучи назначенным на должность удайдзин гонъудайсё, он спустя определенное время, несомненно, занял бы и должность садайдзин гонъудайсё. А среди тех немногих, кто занимал этот пост до него, был шестой сёгун Асикага Ёсинори (1394–1441). Хасимото считает, что Нобунага не желал занимать один пост с несчастным Ёсинори, погибшим от рук своих слуг[368].

Как бы ни разнились интерпретации мотивов Нобунага, они едины в том, что письмо с прошением об отставке было только предлогом. Однако так ли это было на самом деле, неясно до сих пор. Вот что говорилось в этом письме[369]:

Что касается моего нынешнего поста: принимая во внимание все мои повышения, я могу ожидать подобных благодеяний [и в будущем]. Однако, в настоящее время я хочу сложить с себя полномочия, поскольку мои походы еще не закончились успехом. Восточные и северные варвары уже покорились, а южные и западные варвары скоро окажутся в безвыходном положении. Как только во всех провинциях воцарится мир и четыре моря будут пребывать в спокойствии, я снова приму должность от Его величества, стану верховным главнокомандующим и буду его верным слугой. Поэтому я хочу, чтобы мои должности перешли моему сыну и наследнику господину Нобутада. Прошу передать это послание Его величеству.

В 9 день четвертого месяца