Ярар VI. На дальних берегах

— Ярар, мы уже ничего не можем сделать, — положив мне на плечо руку сказал Анри.

И когда действие ритуала окончилось, мумифицированные останки упали на пол, я медленно подошёл к телу жреца и пнул их.

Сколько было планов было с ним связанных. А он решил покончить жизнь самоубийством, и спрашивается для чего или ради кого? Неужели он пожалел раба?

Вспомнив о покорном, я посмотрел в его сторону.

— Да не может этого быть! — воскликнул я, смотря не бессознательное тело, которое находилось внутри пентаграммы во время проведения ритуала.

— Что случилось, Ярар? — спросил меня Анри.

— В рабе! — ответил я. — В нём больше нет покорного камня.

— А чего ты ожидал, — как само собой разумеющееся сказал Анри. — Ты своей изумрудной энергией можешь делать это. Так что чего ты удивляешься, если проведённый ритуал может сделать то же самое? — спросил он осматривая останки жреца.

Зес уже стоял с девочкой, которая до сих пор спала и ещё не знала, что только что осталась сиротой.

— Что будет с ней?

— Не знаю, — ответил я. Я активировал *зрение* и вновь убедился в том, что у Афины, помимо развитых энергоканалов, есть небольшое магическое ядро. — Она стихийный маг… — начал говорить я, но был перебит Анри.

— Смотрите, что я нашёл, — показав на пергамент сказал он. — Я нашёл его в вещах Ибн Рахула.

— И что там? — спросил я. И Анри начал читать.

' Я, Мехик Ибн Рахул, жрец великого бога Анубиса, оставил это письмо на случай, если мой план удался, и я всё-таки мёртв!

Моя жизнь окончилась со смертью Житхи и только из-за того, что дочь без меня не выжила бы, я не отправлялся к своей любимой. Моя уверенность крепнет, ведь я пожертвовал жизнью ради дочери! Уверен, за это мой Бог перенесёт меня к любимой…'

— Долбанный фанатик, — остановившись от прочтения письма, прокомментировал написанное Анри.

'…Вы же, те, кому я обязан исцелением моей дочери, не держите на меня зла. Все жрецы дают клятвы перед Богом, и, если бы я стал обучать неверных, Анубис покарал бы меня. А если бы я не стал передавать свои знания, то уже ваш магический договор убил бы меня. В любом случае я был бы мёртв. Однако сделав то, что сделал я, я не буду проклят в посмертии…

Прошу, позаботьтесь о моей дочери. Может с моей стороны это звучит наглостью, но мне просто не к кому больше обратиться. Ещё раз прошу прощения, что Вас обманул…

Ибн Рахул.

Жрец великого бога Анубиса.'

— Вот же ж слабак! — воскликнул я. — У него ребенок и он, ничего не давая, выбрал самый лёгкий путь! Тварь! — подошёл я и со злостью ещё раз пнул останки жреца. После этого я посмотрел в сторону графа. — Анри, етишкин кот, тебя провели, как ребёнка! — воскликнул я. — Как ты мог такое допустить?

— ТАКОГО я ожидать никак не мог. Я сам не знал этого, и никто не сообщил мне, что жрецы Анубиса приносят магические клятвы о неразглашении. Об этом нигде даже в архивах Имперской разведки Гальской империи ничего нет!

— Зес? — перевёл я на него взгляд.

Он отрицательно покачал головой.

— Что будет с девочкой? — тем временем спросил он.

— Я готова забрать её к своему народу, — произнесла Аяна.

— Ага, готовая она. Держи карман шире, — всё ещё на нервах достаточно грубо ответил я. — Афина Де Тьер, будет жить в замке.

В помещении наступила тишина, ведь я только что признал девочку своей родственницей. Имел ли я право так поступать? В тот момент мне было без разницы. У девочки было магическое ядро! Это меняло всё понимание о магии. И я был уверен, что старейшины примут моё решение сразу, как поймут кого я принял в род.

Глава 3

Глава 3.

После ритуала Хрущёва отнесла Афину к Ерби. Потом я отвезу её в замок Тьер, где собираюсь представить своим родственникам.

— Анри, — обратился я к другу, сев за стол напротив него, — что за срочность, раз ты даже после ритуала не дал мне отдохнуть.

Взгляд Ля Фисто ненадолго задержался на мне.

— Возможно ты прав, и я перегибаю палку. Но тем для разговора у нас накопилось очень много. Поэтому я предлагаю совместить приятное с полезным, — и словно по волшебству он достал из-под стола пару бутылок коньяка и бокалы.

— Всё настолько печально? — ни на секунду не поверив другу спросил я.

Он скривился.