Ярче тысячи солнц. Трепетное, удивительное, чудесное в мистической поэзии баулов

Рабиндранат, когда он был в поэтическом состоянии, запирал все двери – иногда на день, на два дня, на три дня, – и он не выходил из комнаты. Он забывал о еде, он не ходил в ванную – он забывал обо всем. Его семья и его ученики беспокоились: «Сколько это продлится?..» И он просил их не тревожить его, потому что, когда он в поэтическом состоянии, с ним бог. Побеспокоить его – значило бы побеспокоить бога. Он плакал, из его глаз катились слезы, и его лицо менялось почти до неузнаваемости.

Однажды это случилось, когда у него были гости – группа людей, которая хотела с ним встретиться. Они пили чай, и вдруг чашка выпала из руки Рабиндраната, и он закрыл глаза. Люди поняли… какую-то минуту они наблюдали красивое, редкое явление. Его лицо преобразилось – вошел новый свет, новый дух, нечто запредельное. Гости разошлись, тихо, чтобы не потревожить его. Остался только один из них, и он спрятался за деревом, чтобы посмотреть, что будет дальше, – он пришел в первый раз. И он рассказал: «Я никогда не видел, чтобы человек так преобразился. Постепенно в Рабиндранате не осталось ничего от человека – в нем было что-то сверхчеловеческое, экстаз. И я видел, как он стал сияющим. И он начал покачиваться, и он начал петь. Эти слова приходили не из него; слова были только инструментом. Он оставался в таком состоянии три дня».

Поэзия рождается тогда, когда поэт становится только инструментом. Картина рождается тогда, когда художник не рисует свои идеи, а когда им владеет бог. Помните это: я хотел бы, чтобы мои саньясины жили в творчестве, потому что я не знаю другого способа быть с богом.

Эти нетворческие религии и нетворческие люди не принесли ничего, кроме вреда, – они только ссорились, спорили, убивали друг друга. В проблеме трансцендентного есть сложность: ничего нельзя доказать. Опыт трансцендентен. Христиане не могут доказать свою правоту. Индуисты не могут доказать свою правоту. Нет, никакое решение не может быть решающим – и они продолжают ссориться и драться. Вся энергия, которая должна была стать творческой, становится разрушительной.

Это также надо иметь в виду: если вы не используете энергию творчески, если она не становится танцем, смехом, радостью, тогда эта же самая энергия будет становиться вредной и ядовитой. Она будет разрушительной.

Говорят, что Адольф Гитлер хотел стать художником, но его не приняли в академию. Только подумайте: весь мир был бы совершенно другим, если бы его приняли в академию. Не было бы никакой Второй мировой войны. Все человечество было бы совершенно другим. Но этот человек не смог быть творческим. Он хотел быть творческим, у него была энергия – несомненно, у него была огромная энергия: он втянул в разрушение весь мир, настолько, насколько не удавалось никому другому. Но это была та же самая энергия; она могла бы быть творческой, а стала нетворческой.

Я слышал…

Отец читал сыну лекцию о том, что нехорошо решать споры кулаками.

– Ты знаешь, когда ты вырастешь, драться будет нельзя, – начал отец. – Ты должен научиться решать разногласия мирными и дружественными способами. Старайся объяснить, старайся показать логикой и фактами, что ты считаешь правильным, и отстаивай правильное. Помни, что сила не доказывает правоты. Хотя сильный и может победить слабого, все же это не доказывает, что слабый неправ.

– Я знаю, папа, – сказал мальчик, пиная ногой траву. – Но в этот раз так было нельзя.

– Нельзя? Почему же нельзя? О чем таком вы поспорили с Джонни, чтобы из-за этого драться?

– Он сказал, что он может меня поколотить, а я его – не могу. Был только один способ проверить, кто из нас прав.

Такие споры не решаются дружественным путем. Если вопрос стоит так: кто кого поколотит? – тогда дело решит только драка. Разрушительные люди всегда очень эгоистичны, потому что они не могут отложить эго в сторону. Творческий человек знает проблески не-эго. Он знает состояния вне эго. В моменты творчества он становится почти одержимым и касается запредельного. Но разрушительный человек не знает состояний неэго; он становится кристаллизованным эго. И весь мир постоянно борется: индуисты борются с мусульманами, мусульмане с индуистами, христиане с евреями, евреи с христианами, и весь мир – это один сплошной конфликт. Мир мог бы быть оркестром, но он просто драка.

Религия, духовность должна стать творческой. Нетворчество – вот что должно считаться первородным грехом; творчество должно считаться единственной и самой высокой добродетелью.

И тогда миллионы солнц засияют,
И видимым станет тот, кто не имеет формы.

Если вы движетесь в правильном направлении – в восприимчивости, в творчестве, в счастье, с празднованием, с любовью, – миллионы солнц вспыхнут и засияют. Однажды вы придете к своему внутреннему алтарю…

…И видимым станет тот, кто не имеет формы.
Ты увидишь невидимое,
Если станешь тем, кто внутри без формы.