Ярче Звезд

Раздался скрежет металла. Эмма ощутила пустоту за спиной и изо всех сил вцепилась в Максима, поняв, что падает. Ожидала ли она, что именно так оборвется ее жизнь? Нет. Но Эмма подозревала, что именно так должна была окончиться их с Максимом история. Она сама навлекла на них беду. И теперь…

В небе вспыхнул яркий свет. Эмма заметила, что время вокруг застыло – она падала вниз, как в замедленной съемке. Вокруг замерцали огни, образуя непонятный узор. А затем все резко пришло в движение. Несколько ярких лучей вспыхнули в небе и устремились к падающей Эмме. Последнее, что она запомнила, прежде чем погрузиться во тьму – это как эти лучи пронзили Максима, превратив его в тысячи сияющих огней…

***

Чувства возвращались урывками, накатывали словно волной. В теле ощущалась слабость, легкие горели, а голова раскалывалась. Эмма с трудом могла вспомнить, что произошло. Помнила, как вышла на крышу и… дальше ничего. Пустота.

Осторожно приподнявшись на локтях, она осмотрелась. Комната, в которой Эмма обнаружила себя, выглядела необычно, как в каком-то дорогущем отеле, обставленном в архаичном стиле с богато отделанной мебелью из дерева, расписными гобеленами до пола, коврами.

Ну конечно, отель, – было ее первой мыслью.

Второй было – сколько денег ей придется отвалить за этот номер?

Точно Ленка подсуропила!

Тяжелые драпированные шторы были плотно задернуты, отчего в комнату не проникал свет. Поэтому невозможно было понять день или ночь снаружи. Не успела Эмма додумать очередную мысль, как двери комнаты распахнулись, впустив поток свежего воздуха, и на пороге появилась молодая девушка.

Ее облик соответствовал архаичности местной обстановки. Этакая типичная горничная из исторических зарубежных фильмов с россыпью веселых веснушек на лице, одетая в темное платье с белым фартуком и чепцом на голове из под которого выбивались непослушные рыжие пряди.

Эмма окинула гостью заинтересованным взглядом, вопросительно приподняв бровь в ответ на смешанное выражение изумления и радости на лице девушки-горничной.

– Вы очнулись, госпожа?! – пролепетала она, выронив из рук корзину с бельем. Немного похлопав глазами, девица выбежала из комнаты, огласив радостными воплями коридор. – Миледи! Госпожа пришла в себя! Миледи!

– О, Темпест и Хранители мира! Прекрати так голосить, ты перебудишь весь дом! – вскоре раздался в ответ другой женский голос.

Еще до того, как в комнату впорхнула другая женщина, Эмма ощутила неправильность всего происходящего. Госпожа, миледи… что черт возьми здесь происходит?! Скрытая камера? Ее решили разыграть?

Эмма оказалась не готова к таким поворотам событий. На ее лице отразились неверие и неприятие. Нет, это просто сон! Очередной обманчивый сон! Но женщина, которая сейчас обнимала ее, ласково поглаживая по волосам и спине, была реальной.

– Моя маленькая девочка, какое счастье, что с тобой все в порядке. Многие не верили, что ты очнешься, а я верила. Ведь сердце матери не обманешь…

Трудно было поверить в реальность происходящего, но еще труднее было отказаться от веры, что все реально. Что ее мама, которую она потеряла много лет назад, жива. Слезы сами по себе брызнули из глаз. Она уже и забыла когда плакала последний раз, даже на похоронах матери не смогла проронить ни слезинки.

– Мама, – не узнавая свой охрипший голос, произнесла Эмма. – Это правда ты?

– Ну конечно, это я, милая моя! Кем же я еще могу быть для тебя? Девочка моя, сколько же тебе пришлось пережить. Но я знала, ты сильная!

– Миледи, я приказал позвать за лекарем, – раздался рядом мужской голос.

– Спасибо, Маркус, – ответила мать.

За всеми переживаниями Эмма не заметила, как комната наполнилась людьми, а с порога внутрь заглядывали любопытные слуги. Девушка перевела взгляд на Маркуса, образец холеного мальчика. На вид ему было лет двадцать, может, чуть больше, но явно младше самой Эммы. Короткие темные волосы, растрепанные, явно после сна, серые внимательные глаза – казалось, он пристально следил за реакцией и действиями Эммы – небольшой прямой нос, чуть выпуклый подбородок и губы… – да, они, как и его глаза приковывали внимание. Такие губы созданы, чтобы их целовать. Эмма смутилась своим мыслям, почувствовав, что начинает краснеть.

– Эми, рад, что ты, наконец, очнулась, – слегка улыбнувшись, произнес он. – За две недели, что ты была без сознания, твоя матушка совсем извелась.

– Не говори ерунды, – тут же одернула его женщина. – Дорогая, не переживай. Тебе сейчас нельзя волноваться.

На Эмму как ушат воды вылили. Она удивленно взглянула на мать.

– Две недели?! Что произошло?

– Ты ничего не помнишь? – с тревогой в голосе спросила женщина, переглянувшись с Маркусом. Эмма отрицательно замотала головой. – Думаю, в этом нет ничего страшного. Доктор говорил, что могут быть осложнения. Особенно после того, что ты пережила…

– Что я пережила? – с напряжением в голосе спросила девушка.

Эмма совсем перестала понимать, что происходит. Она не узнавала никого, кроме матери. И если это дурной сон, то он должен поскорее закончиться!