Яркоглазая

— Нет, — он снова вздохнул, а потом похлопал по мечам, торчащим из сумки на спине Иназумы. — Я тоже. Но я — воин Такеда. Это мой долг. Мы живем в опасные времена. Если мы не будем биться для защиты наших провинций и нашего народа, сколько еще умрет? — его печальная улыбка напомнила мне улыбку, которую часто дарила мне Миэко. — Ты — дева-самурай, Кано Мурасаки, дочь воина. У тебя тоже есть долг.

Теперь он вызвал у меня слезы.

— Я н-не самурай. Лорд Ода лишил мою с-семью чести, — я подумала о моем отце, идущем к замку Имагава. Идущем к смерти. «Не вреди».

— Но твой долг остается. Если я что и знаю о твоем отце — или его дочери — то это то, что ни одна сила на этой земле не отнимет долг, — он сжал мое плечо снова и убрал слезы с моих щек пальцем в перчатке. — А пока, Мурасаки, почему бы тебе не забыть ненадолго о ножах, самураях и долге? Полазай, — он кивнул на дерево.

Я кивнула и улыбнулась ему, хотя это было последним, что я хотела делать.

— Спасибо, Масугу-сан. Возвращайтесь поскорее.

— Как только смогу, Мурасаки-сан, — он стал поворачиваться, но замер и оглянулся. — Могу я… ты сможешь позаботиться о кое-чем моем, пока меня нет?

Вытерев нос рукавом, я посмотрела на него.

— Конечно, Масугу-сан.

Он вытащил из сумки короткий меч и протянул мне.

Я смотрела на меч в ножнах с серебряным узором.

— Я… не могу… Масугу-сан, он так хорошо сделан!

Он пожал плечами.

— В том и дело. Это красивый меч с гербом Такеда, — он постучал по четырем бриллиантам на рукояти. — Я должен быть бедным солдатом, не привлекающим внимания. Это может меня выдать, верно?

— Наверное, — но мои руки все еще были по бокам.

— Бери, Мурасаки. Тебе нужен удобный меч. И я не могу оставить этот кому-то еще.

Хмуро глядя на землю, я протянула руки.

Он опустил в них вакидзаси, и я удивленно охнула.

— Он тяжелый!

— Он не из бамбука, — я слышала смех в его голосе, а когда подняла взгляд, увидела, что он улыбался. — Привыкай. Учись использовать его с той же легкостью, что и тренировочный меч. Но осторожно: этот меч забрал много конечностей… и жизней.

Мне захотелось бросить клинок.

— С-спасибо, Масугу-сан.

— Рад помочь, Мурасаки-сан. Я знаю, что ты будешь хорошо обходиться с этим мечом до моего возвращения. Если понадобится помощь с заботой о нем — как его чистить и точить — Братишки или Ки Сан могут тебя научить. Или Миэко, — его улыбка растаяла, как снег весной. — Прощай, Мурасаки.

— Прощайте, лейтенант.

Он потрепал мне волосы, чего не делал раньше.

— Теперь полазай.

Лейтенант повел Иназуму к главным воротам, а я сунула ножны за красно-белый пояс, а потом забралась на нижние ветки огромной тсуги, растущего на восточной стороне Главного зала.

Когда я закинула ногу на одну из самых больших веток и помахала Масугу, пока он забирался на коня и выезжал на гряду за вратами, прибыл призрак Фуюдори.

Не настоящий призрак. Беловолосая девушка была разгневана, но мы исполнили все нужные ритуалы для ее духа. Ее тело сожгли, а пепел закопали в замерзшую землю за лагерем. Мы оставляли миску риса и чашку сакэ, когда ели. (Они были маленькими, никто не считал, что она заслужила больше.) Никто не произносил ее имя. И уже прошли сорок девять дней, за которые ее дух должен был достичь следующего мира.

Но, сидя на ветке, ощущая ветер в волосах, я поняла, что сложно не вспоминать, как я сжималась на этой ветке, глядя, как она лезет за мной, яростная. Желающая убить.

Я глубоко вдохнула и постаралась не думать о ней.

Тогда у меня не было меча. Могла ли я…

Масугу-сана уже было видно лишь отчасти, он пропадал за краем холма у дороги, ведущей к долине на западе, где лежал императорский город.

Я снова помахала, хотя он не видел.

Было приятно снова оказаться на дереве. Ощутить ветер. За долиной под синим небом горные вершины все еще были в снегу, но ниже все было зеленым — темно-зеленым со вспышками серебра, где ручьи забирали растаявший снег в поля внизу.

Вершина холма была зеленой. Свежие ростки пробивались среди мертвой серой травы. Белые полевые цветы покрыли луг.

— Ты будешь сидеть нам весь день, Мышка-чан, или ты отнесешь свой мышиный хвост на кухню и поможешь мне с ужином? — Тоуми хмуро смотрела на меня от угла Главного зала.

— Видишь что-то интересное? — спросила Эми. Она тоже хмурилась, но она всегда хмурилась.

— Я махала на прощание лейтенанту.

— О. Он уехал? — Эми надула губы.

Тоуми изобразила звук рвоты.

— Ладно вам. Нужно спустить из тупой свиньи кровь. Ты будешь ее резать.

Кровь отлила от моего лица, а Эми сказала:

— Убить ее было очень просто. Лишить зверя мучений.

— Знаю, — прошептала я.

— Так почему ты не убила глупого зверя, бака! — прорычала Тоуми.

— Я не могла… — я не хотела, но я поежилась.

— Что? — девушки прошли под мою ветку.

Я закрыла глаза.

— Я невольно думала… о том, чей дух мог быть в свинье.

— Чего? — Тоуми уставилась на меня.

— Я невольно думаю… что там… может быть Фуюдори, — я посмотрела на другую часть долины. — Или мой отец.

— О, — сказала Эми.

Тоуми издала резкий смешок.

— Невероятно! Ты будешь переживать, что раздавила отца, когда наступишь на муравья?

Я снова побелела.

— Я… теперь буду!