Ярлыки

– Ты говоришь о моде и хорошем вкусе? А я говорю об обороте капитала! – На ее лице отразилось охватившее ее отвращение. Эйб повернулся к жене и сказал – Ты видишь это лицо? Она стыдится собственного отца! А что я сделал? Разве я проходимец? Или я пью? А может, мои дети живут впроголодь?

Эстер попыталась смягчить его сердце.

– У каждого ребенка в этом возрасте свои причуды, Эйб. Она читает свой журнал, она воображает себя Вандербильт. Дорогой, попытайся понять душу молодой девушки. Жизнь ей кажется здесь серой!

Эйб фыркнул.

– Хотел бы я, чтобы моя жизнь была такой серой. Мне приходится работать. Мои сыновья с легким сердцем займутся делом своего отца. Они не будут стыдиться меня.

Когда Маккензи подросла, Эйб настоял, чтобы она по субботним и воскресным дням работала в его магазине.

– Ты научишься торговать одеждой и кое-что узнаешь о жизни. Ты увидишь, что же такое на самом деле твоя распрекрасная «мода».

Но если это была мода, если это была жизнь, то она не хотела ничего об этом знать. Суровая реальность заключалась в том, что тяжеловесные матроны напяливали на себя дешевые платья и считали, что они прекрасно выглядят. Она с тревогой смотрела на них. Может быть, ей суждено остаться Маршей Голдштайн и работать в «Голдштайн моудз?» Нет, поклялась она себе. На первые заработанные деньги она купила свежие номера «Вог», «Базар», «Дивайн». Она долго изучала их в своей спальне, буквально впитывала в себя. Я выберусь отсюда. Я знаю, что у меня есть талант! Каким-нибудь образом я сумею поступить в «Макмилланз».

«Макмилланз» откроет ей дорогу в Манхэттен, приведет к славе, к Маккензи Голд (так она укоротила свое имя), значительной фигуре в индустрии моды. Пристроив «Базар» на зеркале, она выщипывала себе брови, чтобы выглядеть так же, как Софи Лорен на его обложке, и вся трепетала от охвативших ее честолюбивых планов.

Она написала множество писем и получила столько же уклончивых ответов с пожеланием ей удачи. Она начала писать редакторам журналов мод, написала декану, ведающему приемом в «Макмилланз», она просила посоветовать, наставить и обнадежить. Она написала в «Севентин», «Мадемуазель», потом в «Вог» и «Дивайн». Если бы они просто ответили на какой-либо ее вопрос, чтобы она могла беречь это письмо, конверт от письма, чтобы она могла потрогать какую-нибудь вещь, имеющую отношение к журналу… Каждое утро она ждала у почтового ящика весточки из того, иного мира.

Стены ее спальни были украшены страницами «Вог» и «Дивайн». В ней с рождения присутствовало некое свойство, ранее не существовавшее в ее семье. Она его унаследовала явно не от ничем не примечательных людей в отвратительных одеждах, которых она видела на поблекших старых портретах. Ее родители были иммигрантами второго поколения, они выросли на Лоуэ Ист-Сайд, а потом переехали в Бронкс. Если бы они жили в центре, она бы могла представить, что живет в Виллидж. Виллидж звучит гораздо приятнее, чем Бронкс. Представлять, представлять! Когда же она перестанет представлять? Когда же все осуществится на самом деле?

Она достала утреннюю почту. Большей частью это была всякая ерунда. Напоминания о продлении подписки. Но одно письмо было из «Дивайн», самого яркого журнала из всех. Она взяла свой самый лучший нож для вскрытия корреспонденции.

«Дорогая мисс Голдштайн…»

Она передернула плечами. Как только она уйдет из дома, изменит свою фамилию на Голд!

«Поздравляем вас с тем, что вы допущены к участию в конкурсе «Талант-64». Вы правильно ответили на все вопросы о моде и представили самый оригинальный реферат. Поэтому мы с удовольствием сообщаем, что вы вместе с девятью участниками конкурса примете в нем участие. Победителю в качестве награды будет предоставлена возможность пройти трехлетний курс обучения в «Макмилланз». Мы высылаем вам документы, которые вы должны заполнить, чтобы принять участие в заключительном туре конкурса. А пока вы и девять других финалистов награждаетесь годовой подпиской на «Дивайн». С нетерпением будем ждать вашего письма.

Искренне ваша Мэйнард Коулз, главный редактор».

Она посмотрела на письмо. Впервые в жизни у нее что-то получилось. Ее бросало то в жар, то в холод. Она широко открыла рот и крикнула:

– Ма!

– Я в своей комнате! – отозвалась та.

Она бросилась в родительскую спальню, где ее мать, сидя на кровати, натягивала чулки. От великого к смешному, подумала Маккензи и сунула матери под нос письмо.

– Я прошла в финал! Конкурса талантов в «Дивайн»! Посмотри!

Ее мать взяла письмо и потянулась за очками. Она читала медленно, проговаривая слова, а потом засияла.

– Дай я тебя поцелую! С удачей!

Маккензи по привычке склонила голову, но глаза ее смотрели прямо вперед.

– Ты победишь в конкурсе, – сказала ей мать. – Я сердцем чувствую.

– Я тоже чувствую. – Маккензи стояла и смотрела в окно на серое здание напротив. Из соседних квартир до нее доносился запах подгоревшего хлеба, но больше это не приводило ее в уныние, потому что она была уверена, что сможет отсюда выбраться. Она будет жить в чистом красивом здании, какие изображают в «Вог» в разделе «Жилище».